Odessa Daily › Блоги ›

Перформанс Марины Лымарь. История одного занятия и пяти писем

21 февраля 2010 в 17:50

Этот материал я должна была подготовить недели с 2 назад, но так уж получилось, что он появился только сейчас.

-А мы не потеряли информационный повод? - спросила в одном из писем главная героиня
-Кто угодно, только не мы, - подумала я.

Событие, и правда, «выстрелило» какое-то время назад. Но резонанс не утих до сих пор. 4 дня с одесскими танцовщицами работала потрясающая Марина Лымарь. А потом был перформанс. Критики говорят, очень удачный. И не только по местным меркам. В этом месте для непосвященной публики обычно пишут, кто такая эта самая звезда. Я не буду. Марина Лымарь это Марина Лымарь. Станиславский в танце.

Конечно, я не ходила на занятия все дни. Более того, вырваться удалось только на генеральный прогон. Было воскресенье — лил дождь, позади осталась тяжелая рабочая неделя, и если бы не обещание организатору классов Кате Адысевой, осталась бы я дома. Но вот подвальчик какой-то танцевальной студии на Большой Арнаутской. Зал площадью в метров 30-не больше. Красивая женщина. Девчонки. Репетиция в разгаре, и чем они занимаются, с ходу понять не удается. Сидят шеренгой, читают перефраз Некрасова, кто-то хохочет, кто-то неожиданно падает ниц. Фантасмагория!

Впрочем, минут через 10 она заканчивается, и спектакль прогоняют сначала. И тут все становится на свои места. Читают стихи, танцуют, играют этюды. Что-то без остановки, а что-то с перерывами на объяснения. Постановка явно сырая, но замысел хорош! Вот оно, новое искусство! Синхронности добиться не удается — очевидно, для этого отведенных дней не достаточно, тогда вступление намеренно рассинхронизируют, и из недоработки оно превращается в художественный прием. Девочки стараются изо всех сил. Но уровень подготовки очень разный. Эх!

Атмосфера на площадке потрясающая. Удачные импровизации вызывают аплодисменты, а неудачные — целый поток мыслей, как исправить положение. Я забываю о недельной усталости, и бегаю с фотоаппаратом по залу — нужно успеть снять все!

После прогона — разбор успехов и неудач. Марина спрашивает артистов об отношении к предмету, с предметом, который — составная часть роли. О том, что каждая из участниц играет в своей части действа. Вспоминаю непрочитанного Станиславского, свои занятия по актерскому мастерству, стремительно приближающуюся сессию. Кто-то согласен с критикой, а кто-то не до конца понимает замысла режиссера. Вот девушка, изображающая уборщицу, которая моет пол, затевает дискуссию. «Ты могла мыть по-разному!» - говорят ей. «Я и мыла неодинаково!» - пытается доказать она. Тогда Лымарь снимает с себя жилетку, превращает ее в импровизированную тряпку для пола, и показывает, как это могло быть. Тишина. Вопросов нет. Так, шаг за шагом, она помогает каждой из артисток выписать характер своего персонажа и определиться по действию. Паззлы складываются в картину.

Пообщаться подробно о том, что и как не получается. Я беру электронный адрес Марины и ухожу в полной уверенности, что уже назавтра днем эта статья будет готова. Но наша переписка затягивается на несколько недель. Вот главные вопросы и ответы на них:

Юлия Городецкая, дальше Ю.Г. : «Первый вопрос банальный, но необходимый - как вы появились в Одессе, когда, зачем. Чего ожидали, что получили?»
Марина Лымарь, дальше М.Л.: «Первые воспоминания об Одессе родом из детства. Отрывочные: памятник Дюку, лестница, Опера, в общем стандартный набор. По-моему, мама привозила меня в Одессу для поступления в хореографическое училище. Мне было лет 10. Но что-то не сложилось, как не сложилось потом и в Киеве. Хотя, конкурс я прошла. И в Одессе, и в Киеве не было общежития тогда для иногородних, и мама меня не оставила на учёбу в классической хореографической школе. И это судьба! Потом мои профессиональные и жизненные дороги проходили мимо Одессы. Были Москва и Питер, Вена, Нью-Йорк, Сеул, Стокгольм, Прага и даже Найроби. Одессы не было... В мае 2008 я попала в Одессу после длительного перерыва, по приглашению международного проекта Black/North SEAS, объединяющего артистические инициативы в области contemporary art регионов Северного и Чёрного морей. Пригласил меня хорошо знающий инициированные мною в Украине артпроекты шведский партнёр - Ассоциация InterCult. В качестве артдиректора Международного фестиваля СВОБОДНЫЙ ТАНЕЦ. И при поддержке European Cultural Foundation. Вот тогда и произошло моё собственное открытие Одессы, в которую я влюбилась со всей глубиной первого чувства. Это было своего рода двойное удовольствие, такое себе 2 в одном: чувствуешь, что ты дома (т.е в своей стране) и при этом ощущение, что гуляешь по совершенно европейскому городу. Городской сад, несколько увиденных тогда в Одесской опере спектаклей классического репертуара, виртуозно исполненных..., потрясающее для одного города количество арт-галерей, выставляющих в том числе и молодых начинающих одесских художников (зачем далеко ходить за проявлениями истинного, не декларированного, а имеющего совершенно определённые формы, патриотизма),ваши совершенно «потрясные» рестораны с вышколенными по европейским стандартам, но не занудными при этом молодыми официантами, остающимися одесситами... Как приятно с ними поговорить "за жизнь"...

Тогда же я познакомилась с Катей Адысевой, через Вячеслава Воловика, моего коллегу по АСПЕН семинару, который рассказал мне о проектах Сабин Жаме в Одессе. Оказалась, что Катя несколько раз приезжала в Днепр на спектакли организуемого Центром ДРУГИЕ ТАНЦЫ международного фестиваля СВОБОДНЫЙ ТАНЕЦ и знала меня заочно. Затем мы пришли к мысли устроить в Одессе мой курс, посвящённый театру танца, и организовать премьеру нашего спектакля НИЧЕГО ЛИЧНОГО.

Что и произошло в июне 2009. Курс оказался довольно многочисленным и собрал думающих и интересующихся театром танца людей из одесского танцкоммьюнити. Я осталась очень довольна его результатом. Спектакль прошёл с большим успехом. Очень интересная и нужная для нас дискуссия состоялась после спектакля с участием зрителей. В организации этого первого в Одессе проекта принимал участие и Вячеслав. И Катина лепта в успех всего того, что мы делаем в Одессе, очень велика.

И опять я часами гуляла по Одессе, задрав голову и любуясь отреставрированными фасадами исторических зданий разных эпох, сохранёнными, а не пущенными под снос,...уличными скульптурами, и многим многим другим. А жила я на Молдаванке и ужинала с соседями во маленькому одесскому дворику, обсуждая свежие новости...

Второй мой технический курс прошёл в Одессе осенью, в октябре 2009.Участниками его стали и новые лица, и те, кто уже знал меня по летнему проекту. После этих двух технических этапов я предложила ребятам поработать с более серьёзным форматом - лабораторией по импровизации, композиции и перформансу. Идея и общий тайминг формата ограничили число участников до 10 человек. За желающими дело не стало».

Ю.Г.: «Участники этого проекта были очень разными - с различной степенью подготовки и понимания того, что происходит. Времени на постановку всего неделя. Что делаете, чтобы сбалансировать между данностью и необходимостью выпустить меньше через неделю продукт, под которым Вы подписываетесь своим именем».

М.Л.: «Времени было гораздо меньше, чем неделя... На "сборку" перформанса ушло 2 дня по 3 часа. Если честно, то я заранее не планировала показ результата лаборатории на зрителя. В конце второго дня работы, видя что процесс очень плодотворен, я предложила девочкам показать результат, и они восторженно приняли мою инициативу. Поскольку проект был нашим совместным креативом, а также для всех участниц он был исполнительским дебютом в формате "перформанс", то и решение -показывать или нет- должно было быть коллективным. Я понимала, что мы не сможем технически отточить все соло - составляющие части проекта. Но у меня и не было такой цели. Действительно, и технически, и ментально, девчонки оказались очень разными. Основная часть из них - участницы двух моих предыдущих одесских технических курсов. Поэтому, в плане техники, я имела понятие об их исполнительском уровне. Эту "разность" я и попыталась сделать главной «фишкой» перформанса. Для нас основной целью был сам процесс работы в лаборатории: приготовленные ими соло содержали интересные идеи, но в них (в силу сложившегося у каждой стереотипа) было много танцевания. Когда движение есть форма, призванная поразить зрителя (вот так я могу, а ещё вот так могу),а не выразить телесно мысль. Поэтому мы работали с экспрессионизмом тела, учились не декларировать, а выражать мысль движением. И это был непростой для них процесс, я это чувствовала. Вначале была некая зажатость, даже мандраж. Особенно, когда соло надо было показывать перед всеми. Сам формат бросал вызов каждой из них. Я учила их быть внимательными и критическими, но при этом благожелательными зрителями, когда свои работы показывали их коллеги. На второй день они уже смотрели соло друг друга с карандашом и блокнотом, делали пометки, анализировали. Мы давали друг другу обратную связь, дискутировлаи, искали пути совершенствования их работ. Это была серьёзная креативная работа. Совместная, объединённая единым духом. Кстати, не все участницы были с хореографическим образованием. Одна из них учится в музучилище, на отделении теории музыки. Ещё одна занималась танцем только в аматорских форматах. Но их работы были также очень и очень интересны и индивидуальны, а тела способны».

Ю.Г.: «Что делать сложнее всего, на что вы готовы "закрыть глаза", понимая, что исправить не успеваете».

М.Л.: «Сложнее всего для меня в этом процессе были психологичесике моменты, когда мне, как педагогу, нужно было найти консенсус, когда кто-то не соглашался с мнением коллеги по лаборатории, считая его неконструктивной критикой. Девочки - творческие личности, способные.

Но зачастую я чувствовала, что, например, и замечание сделано дельное, вот чувствуют они, что вот здесь неправда..., а вот подсказать -как улучшить, что убрать, что добавить, чтобы стало правдой, они не могут пока. В эти моменты приходилось становиться таким волевым режиссёром,

хотя в общем это не моя форма работы (я действительно очень люблю творческую лабораторию как формат работы над спектаклем). Я просто показывала несколько возможных вариантов и они соглашались с тем или иным. Причём - не по принуждению, а потому что им действительно очень нравились мои предложения. Если быть честной, то до конца, конечно, от ненужностей я их сольные заявки не освободила. Осталось то лишнее, что ещё можно было бы убрать, чтобы яснее проступила заложенная каждой из них в соло идея. Многословностью работы страдали... Ещё бы пару дней. Но зато мы показали логичный и профессионально выстроенный продукт, который был воспринят зрителем на ура! На его выстраивание ушло время, которого не хватило на работу с каждым соло. Но показ был желаем всеми и очень нужен нам всем.

И ещё об одной сложности скажу: их отношения с музыкой. Очень ребята от неё зависимы. Нас ведь учили всегда ставить под музыку. Почти всегда музыка даёт импульс к постановке. Так повелось у нас, что ли... Это тоже такой себе паттерн, кем-то придуманная норма. И только гораздо позже, когда я сама стала учиться в таких вот coaching projects у профессиональных постановщиков, которые работают с невербальным театром, перформансом и импровизацией в Европе, я очень ясно ощутила - как музыка сковывает тебя в постановке. Она сразу надевает на тебя узду, ставит рамки. Тем более талантливая музыка. Скажем, классическая. Она ведёт тебя за собой, не давая ступить ни шагу в сторону. Вот ведь как часто бывает, что музыка душит танец, что он на её фоне выглядит бледно, явно до неё не датягивает. Часто ловлю себя на мысли: вот взял постановщик музыку Чайковского или Равеля, или Вивальди. Какая это ответственность!- думаю я.
Поставить под такую музыку спектакль, или даже миниатюру, к примеру. Оправдать заложенную композитором драматургию. Когда-то я прочла, что Пина Бауш или, скажем, Мэрс Кэннингем ставят без музыки. Импровизируют со своими артистами на заданную тему. Так рождается спектакль, выкристаллизовывается концепция. А затем они ставят музыку, часто наобум... И смотрят - что будет? и решают с исполнителями вместе БЫТЬ музыке в этом моменте спектакля или НЕ БЫТЬ... Вот такая спонтанность в творчестве мне очень близка, когда случай решает... Провидение ведь всегда бьёт в десятку.
Но вначале мне это казалось каким-то бредом...Как так можно - ставить без музыки? Я предложила девчонкам отказаться от музыки...Тем, кто считает, что она непринципиальна для их соло.

Это был сложный момент. Некоторые согласились. Наташа Моисеева, например, сделала дыхание своё собственное и отбивание ритма ногами своеобразной звуковой дорожкой для своего танца. Очень классно получилось. Так в перформансе появились соло без музыки».

Ю.Г.: «Есть ли какой-то "почерк" одесских танцовщиц? И вообще, какой сейчас средний уровень людей, которые называют себя профессионалами и зарабатывают этим».

М.Л.: «Особого одесского почерка не заметила. Что касается среднего уровня украинского профессионального танцовщика, то не хочу выгдядеть скептиком. Есть хорошие танцовщики в таких традиционно популярных в Украине жанрах, как классический балет, фольклорный танец (хотя, скажем, ансамбль Вирского, конечно, уже не того уровня, каким был ещё 10-15 лет назад, да и балетная труппа национальной оперы могла бы быть посильнее. Всё же первая труппа страны!).
И бальный танец может похвастаться, наверное, виртуозными танцовщиками. Я за этими жанрами не очень наблюдаю, поскольку они не есть предмет моего профессионального интереса. Вот в области театра танца очень мало пока личностей. И это вполне объяснимо. Сам термин contemporary dance в Украине узнали лет так 5-7 назад. У нас нет педагогов-профессионалов в этой области, нет профессиональных компаний, нет инфраструктуры, нет понимания самого предмета со стороны чиновников от культуры. А значит, нет и финансовой и организационной поддержки государства. К сожалению, очень многие талантливые люди, и молодые в том числе, уезжают из страны. Прежде всего учиться. Потому что учиться искусству исполнительскому, театральному и танцевальному, в Украине, увы, негде. Я сама, уразумев, что сын "заболел" театром, сделала всё, чтобы он уехал учиться в Москву. Думаю, что в Украину после получения такого образования (он учится в Щепке) возвращаться он не захочет. Разве что в составе хорошей московской антрепризы приедет на гастроли. Своих выпускников - тех, кто серьёзно намерен двигаться в направлении театра танца, продюсирую учиться зарубеж. Сознательно. Кто-то даже из вашей журналистской братии назвал меня "разрушителем национального генофонда". Так не со зла, конечно. В шутку. Грустно немного.

В Украине современное искусство не является, как скажем в Европе, приоритетом культурной политики государства. Хочу надеяться, что пока… Сохраняем традиции. Что хорошо, бесспорно. Но сегодня очень мало продуцируем. Что будем сохранять завтра? Это одна сторона медали. Вторая тоже есть. И она меня тревожит и не может оставить безучастной.

В Украине идёт процесс профанации идеи contemporary dance. И профанации достаточно агрессивной. Зачастую под эту модную сейчас фишку "подтягиваются" откровенные дилетанты. В вузах декларируется изучение техники contemporary dance, хотя это вовсе не техника танца.

Преподают в этих вузах, в большинстве своём, девушки и юноши, познавшие современный танец в турецких отелях или киевских варьете. Есть, конечно, исключения. Но это капля в море.

ТВ шоу кричат, что вот сейчас участники представляют композицию в технике contemporary dance. Выходят участники и танцуют босиком. Всё в порядке, значит это контэмп! Хотя к танцтеатру это действо не имеет ни малейшего отношения. Сплошной пафос.
А затем я приезжаю в украинский город N, даже с техническим курсом, не говоря уже о лаборатории, и у ребят после первого урока глаза на лбу! ШОК! Так вот о чём речь... И что это нам голову морочат? «Сами должны учиться отделять зёрна от плевел» - говорю я им. Есть ещё большой дефицит информации в Украине. Но есть же NET. Почему не «занырнуть» и не почитать? Мне было, конечно, очень приятно, когда одна из стажёров лаборатории сказала, что диплом писала по моим статьям.
Но большинство из тех, кто занимается танцем, не знают имён мэтров. Матса Экка, Саши Вальц, Пины Бауш, Триши Браун...

Эти имена – великая история танцтеатра, а многих для выпускников украинских специальных вузов они - тайна за 7 печатями. Зато проекты своего «поющего ректора» их обязывают знать. И это удручает.

Ю.Г.: «О чем была эта постановка - что задумывали, что вышло в итоге? Часто ли приходится корректировать замысел, исходя из того, что дано?»

М.Л.: «Поскольку идеи, а соответственно и предметы для своих соло, девочки выбирали сами, то мне нужно было максимально "эффективно" увязать все работы сквозной мыслью, т.е. выстроить драматургию. Я никогда заранее не волнуюсь - как и что получится. И в этот раз не было домашних заготовок. Соло я увидела на первом занятии, и то не все были готовы показать их в первый день. Лишь во второй я поняла, какие ингредиенты для приготовления нашего блюда имеются в наличии.

По опыту знаю, что если процесс будет активным (а моя задача активизировать его максимально), то креатив будет фонтанировать. Так и случилось. Идеи посыпались, как из Рога изобилия. В очередной раз проверила эффективность такого формата как творческая лаборатория. Здесь пробуждается и максимально активизируется творческий потенциал всех участников процесса: и стажёров, и коача. Подобно тому, как на техническом курсе разогревается тело для освоения танцевальной лексики. Разогревается креатив упражнениями и заданиями по импровизации и композиции, которыми мы усердно занимались каждый день.
Поэтому соединить соло в единый спектакль оказалась для меня задачей несложной. Я предложила структуру перформанса. Всё сложила на месте, в процессе... Придумала такие связочки - мостики от одного соло к другому. Интересная цепочка историй получилась... И девчонки помогли с идеями, конечно. Сделала начало и финал. Я сейчас работаю над спектаклем в Днепропетровске - женское трио, которое я ставлю на танцовщиц своего театра. И у меня в рабочей тетради случайно (или не случайно!) оказался листок с отрывком из поэмы А.Некрасова "Кому на Руси жить хорошо?".

"Есть женщины в русских селеньях ...".Знаете,конечно!

Возникла идея сделать мини-презентацию движенческую каждой из участниц. Без музыки, под этот стихотворный ритм. Мы, когда работали над этим отрывком перформанса, повеселились вволю. Но в итоге вышли на серьёзную заявку, конечно. Я довольна результатом лаборатории. Чрезвычайно довольна показом. Очень довольна зрительским приёмом. Мы же не показывали развлекательное шоу, говорили о серьёзных вещах. И я видела, каким внимательным был зритель... Люди сидели, затаив дыхание...Ну и, конечно, смеялись, были очень живыми в смешные моменты спектакля. Хотя не все моменты, на которые мы рассчитывали, вызвали смех. И это тоже очень интересно: мы были уверены, что вот этот момент сработает и будет о-о-очень смешно, а зритель не смеялся, а улыбался... Что тоже, в общем, хорошо...»

Что еще сказать? Если вы пропустили 3 предыдущих одесских эксперимента Марины Лымарь,вместе со мной ждите ее нового визита . Или поезжайте в Днепропетровск! Оно стоит того!

П.С.: Когда я отправила этот текст Марине на вычитку, родился вопрос, а что же дальше? Она ответила: "Я хочу пригласить в Одессу на постановку-резиденцию одного из видных европейских хореографов. При поддержке зарубежных партнёров,естественно. На две недели, и показать потом премьеру сразу в Одессе, а затем в других городах. Пока думаю и веду переговоры в нескольких направлениях,которые думаю,могут быть очень инетерсными. Хочу,чтобы это была сборная команда исполнителей-Днепропетровск-Одесса. Думаю над соавторством, а может быть и над исполнительской собственной функцией.Что-то на сцену опять хочется... Поэтому нужны,конечно,серьёзные партнёры этому проекту в Одессе. Иинформационные, и те,кто смог бы помочь с софинансированием.Бюджет в принципе не будет большим.Вполне посильным.И площадка нужна средних размеров,хорошая - театральная. Так что нужно соединять все наши ресурсы и делать хороший масштабный проект,чтобы Южная Пальмира постепенно отвоёвывала статус центра современного танцтеатра у Днепропетровска.Почему нет? "