• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Дело о желтой Субару

Иванов успел выскочить из машины за секунду до взрыва. Взорвался бензобак. Вся машина сгорела дотла минут за двадцать.

Опер Миша постучал в кабинет следователя и, услышав «войдите» открыл дверь.
- Накопал что-нибудь? - спросил следователь Петренко.
- Да так, не очень. У Иванова вообще-то явных врагов не было. Занимается мелким бизнесом, держит мастерскую по ремонту компьютерной техники. Конкурентов в округе нет. Его услуги  пользуются спросом, клиентов много, довольны. Жалоб на него в Управление по правам потребителей не поступало. Такой себе мелкий предприниматель. Ничем не примечательный. «Крыши» у него тоже не было. То есть, с его оборотом ему «крыша» не нужна была, так что неуплата взноса в «крышу» тоже исключается.
- А соседи что-то замечали?
- Соседи из трех квартир рассказали, что у него был конфликт с хозяйкой квартиры номер 12, Фаиной Тышлер. Как-то странно рассказали.
Опер ухмыльнулся.
- Что значит, странно?
- Да так, вроде они рады были ее сдать, понимаешь. Видно всем в том дворе насолила хорошо.
- Так может, сговорились,  врут?
- Не похоже. В деталях все сходились, хотя я  их опрашивал поодиночке.
- А эту Фаину опросил?
- Конечно, как можно было не опросить. И она сказала,  что да, это она ему машину подпалила.
- То есть, чистосердечное!? –  подскочил на стуле Петренко. – Все,  один официальный допрос, пара доказательств,  и дело можно закрывать!
- Да не совсем, - уныло протянул Миша. -  Она такую чушь несет, что ни в одном суде не проканает.

Следователь  Николай Петренко долго печатал на компьютере шапку допроса подозреваемой. Он вообще не любил  писать протоколы допросов,  да и  художественные книги читать тоже, считая всю эту беллетристику недостойным настоящего  мента занятием.  Другое дело книги по криминалистике,  это чтение увлекательное,  и у Петренко дома собрался целый шкаф солидных книг по розыску, психологии преступника, переговорам с террористами и так далее. Его любимая библиотека. Допрашивать подозреваемого,  это да, тут надо уметь вынуть из человека все, что следаку нужно, но вот записать все это на компьютере, да еще ссылки на Закон и так далее. Нудно очень. Но ничего не поделаешь. Бюрократию в милиции тоже никто не отменял. Итак…

- Назовите имя, отчество, фамилию, год и место рождения.
- Фаина Моисеевна Тышлер, - произнесла она и замолчала.
Петренко ждал.
- Ну, же, Фаина Михайловна, не делайте пауз, у нас  с вами времени нет,- произнес Петренко.
- Я не Михайловна. Я Моисеевна, -  сказала подозреваемая.
Ей было на вид лет тридцать. Черноглазая, пухлощекая, что называется, дамочка в соку. Очень привлекательная.
- Ладно,  пусть Моисеевна, - согласился Петренко. – Поджог чужой машины, едва не повлекший за собой смерть человека, вы понимаете, на какой срок тянете? Однако чистосердечное признание поможет  вам скостить э… может даже  половину. Как  судья на это взглянет. Зря упрямитесь.
- Вовсе я не  упрямлюсь. Все  как на духу рассказываю. Только вы мне не верите.
- Потому что чушь мелете. Трое соседей слышали, как вы ссорились с  потерпевшим Александром Ивановым и четко сказали, я тебе машину сожгу. До того, как следует из ваших жалоб в милицию на протяжении  предыдущих пяти лет,  у вас складывались неприязненные отношения с этим соседом. И вот чем закончилось, сожжением машины. Хорошо, что он успел выскочить из неё вовремя.
- Но ведь я  уже  рассказывала вашему оперу, который меня дома опрашивал, я об этом все рассказала. Я колдовала на кладбище и наколдовала, чтобы машина сгорела, а водитель не пострадал. Так я и задумала.  Что же вы удивляетесь, просто все вышло четко, как я наработала.
- Не морочьте мне голову! – разозлился Петренко. - Это вы своим бабкам на лавочке, что под вашим домом сидят,  рассказывать будете. А мне надо подробно и правду. Все равно ведь раскопаем все,  и загудите по полной. Может,  это вообще было неудавшееся покушение, а? Убить соседа хотели?
- Нет, нет что вы! Я не убийца, я просто ведьма. То есть, убить колдовством я, конечно, могу. Но это уже, в крайнем случае, если человек будет угрожать моей собственной жизни. А если нет, то я не имею права преступать черту. Меня карма настигнет! Что вы, нельзя!
- Фаина Михайловна! Перестаньте…
- Я не Михайловна, я Моисеевна,  - оборвала Тышлер следователя.
- Ну, какая разница! Я просто хотел вас называть, как у нас принято.
- Не надо. Я по паспорту Моисеевна, так и называйте. А то у меня такое впечатление, что вы хотите быть со мной вежливым,  а получается наоборот.
- Фаина Моисеевна! Итак, вы признаетесь в преступлении? Вы хотите официально заявить мне, что имели намерение и подожгли автомобиль потерпевшего Александра Иванова?
- Да, конечно!
- Тогда я немедленно должен принять у вас чистосердечное, только без всяких этих колдовских штучек. Каким образом вы подожгли машину Иванова?  Что вы для этого сделали?
- Я уже вам сказала, обряд на кладбище. Этому обряду сотни лет.  Надо найти могилу с таким же именем, отчеством и фамилией, как у жертвы.  Прийти ровно в полночь, в полнолуние. Принести ритуальные  атрибуты. Но сначала обязательно попросить разрешения у Хозяина погоста. Иначе обряд может обернуться против мастера, понимаете?
Петренко в сердцах швырнул на стол степлер, которым собирался скалывать листы протокола.
- Тышлер! Вы понимаете, что мы все равно узнаем правду. Я вот лично буду просить суд не оказывать вам снисхождения! Наглость какая! Над милицией шутки шутить!
- Да не шучу я! – На глазах у Фаины выступили слезы. – Я честно вам все рассказываю. Надо сложить на могиле небольшой костер из осиновых веточек и сжечь на нем свежее яйцо от черной курицы  с наговором. Оставить откуп – бутылку водки открытую, кусок свежего мяса и пять монет одинакового достоинства. Главное, чтобы костер разгорелся быстро и горел ровным пламенем. Если ветер задует, значит, Хозяин погоста не принимает жертвы, надо ждать следующего полнолуния.
- И вы  проделали  всю эту чушь? - с издёвкой спросил Петренко. -  А как же вы обеспечили безопасность Иванова? Машина-то взорвалась, он мог погибнуть. Он чудом выскочил до взрыва.
- А это очень просто, - оживилась Тышлер. -  Надо после наговора, который произносится 12 раз, в конце добавлять: да сгорит колесница, да без живого, да сгорит мёртвое, да без живого.  Ключ, замок, язык! Дело мое крепко и лепко! Да будет так! И все!

Следователь Петренко еще никогда не попадал в такой переплет. С одной стороны подозреваемая сама признает, что желала и совершила противоправное действие. С другой стороны – не заносить же в протокол такую ерунду! Самое странное, он готов был поклясться, что Тышлер была абсолютно искренна.  Весь его многолетний уже опыт общения с людьми убеждал старшего следователя РОВД Николая Павловича Петренко, что сидящая напротив него на стуле, черноглазая, пышная, как румяная сдобная булочка, женщина не врет.
Оставалось только взять с нее подписку о невыезде и отпустить пока что домой, что Петренко и сделал.

Опер Миша получил задание сходить во двор дома, где проживала Тышлер и собрать о ней, как можно больше сведений. Полдня он провел в разных квартирах, обрастая все новыми подробностями никуда не годного поведения Фаины. Он узнал, что она заносчивая, никогда не сидит с другими жилицами на лавочке во дворе, даже весной, когда весь нормальный народ вываливает на свежий воздух, жадно втягивая в себя ароматы сирени и липы. Не ведет с ними  задушевных разговоров. Ничего не обсуждает. Никогда о себе ничего не рассказывает. Не одалживает, не просит. Короче, не общается с коллективом. Пройдет, бывало, мимо, поздоровается и все. Никогда не зовет соседей к себе в гости и сама не ходит. Однажды, уважаемая всеми Нина Васильевна, бывшая учительница на пенсии, ей на крылечко дохлую крысу подложила, ну типа, вот ты такая и есть. Так Фаина вылетела оттуда  в ночной рубашке и кулаком заехала Нине Васильевне в скулу. Старой-то женщине!
Особо неприязненные отношения у нее сложились с Александром Ивановым,  той же Ниной Васильевной и еще тремя соседками, чьи квартиры примыкают непосредственно к ее жилищу. Квартира Фаины находится на первом этаже, а сверху над ней квартира Яны, с которой муж не живет, но иногда приходит. Яна ее действительно постоянно заливала, так как у нее был забит сток в ванной. Фаина предлагала ей за свой счет сделать ремонт, но Яна не хотела терпеть  грязь ремонта в квартире, переложенную плитку. Вот так и тянется.
- Ладно, все это бытовые мелочи жизни, во всех домах бывает, -  это же не повод поджигать машину, - нетерпеливо сказал Петренко, выслушав Мишу. Все-таки я не пойму, за что так не любить молодую красивую женщину, чтобы с наслаждением сливать на нее негатив.
- Я думаю, что понимаю, что за повод, - ответил Миша. – Весь этот дом производственный. Он был еще при СССР построен заводом сельхозмашин. Чтобы получить квартиру, люди стояли в очереди десятками лет, вкалывая  с 7 утра и до вечера. Уволиться было  нельзя, очередь потеряешь. А Фаина была первым человеком в 1993 году, не получившим квартиру, а купившим ее у человека, уехавшего на ПМЖ. Понимаешь, Палыч, те все ишачили годами, но получили задаром, а Фаина, пришла и купила. За деньги. Просто, в течение одного дня. Вот они ее и возненавидели. Называют богачкой, куркулькой.
- А деньги у нее откуда? Узнал?
- Да. Она в те годы работала в кооперативе по пошиву фальшивой джинсовой одежды. Шили в подвале, нашивали импортные лейблы и продавали на рынке как якобы иностранную. Люди разбирали, как горячие пирожки. После советского-то дефицита. Там тоже было не сладко, работали по 12 часов, в духоте, не поднимая головы от швейной машины, но она ж гордая, сам видишь, ни с кем не водится. Ничем не делится.
- А  что у нее с этим Ивановым вышло?  Из-за чего сыр-бор?
- У нее окна выходят во двор. Он повадился ставить свое авто вплотную под окно ее спальни и прогревать там мотор, газовать, ремонтировать, стучать. Она два года просила его этого не делать. Ничего не помогало, весь двор был против нее. А перед этим инцидентом, когда она заявила, что сожжет его машину, он пытался на нее наехать. Она успела отскочить.
- Субару вспыхнула, остановившись на перекрестке  Мясоедовской и Разумовской.  Там рядом кафе. Камеры видеозаписи показали сам инцидент, в это время и за минуту до остановки на перекрестке, к машине никто не подходил.  Кто-то прикрепил взрывное устройство  далеко оттуда. Поставили «на время». Откуда к простой  женщине  взрывное, и тому подобные привычки?
- Не это главное, Палыч. Я там другое раскопал! Прикинь, два месяца назад, она ссорилась с той Яной, что живет сверху. И тоже крикнула ей, что спалит ее квартиру.
- И что? – нетерпеливо спросил Петренко.
- Через неделю и тоже в полнолуние у Яны загорелась проводка в квартире! Точнее, над входной дверью со стороны лестницы. К счастью к ней как раз пришел ее бывший муж и сумел погасить.  Но дверь загорелась. Если б не муж Яны, то пламя перекинулось бы в квартиру. Все соседи после этого, решили, что Фаина Тышлер точно умеет  поджигать объекты на расстоянии.  Её стали бояться и еще больше ненавидеть. Но факт тот, что на кого она скажет, у того точно загорается!

Следователь Петренко поднялся со стула и задумчиво зашагал по кабинету. Остановился перед  картонной репродукцией картины «Бурлаки на Волге», подаренной ему некоей бабушкой, избавленной им от наездов коллеги за несанкционированную продажу овощей на улице.
- Миша, - уныло сказал Петренко. – Ты понимаешь, что за хрень происходит? У нас есть преступление, есть подозреваемый, есть чистосердечное, все, блин, есть, а дело передать в суд нельзя!
- Так похоже на то, что она действительно ведьма. Ты Кастанеду читал?
- Это по криминалистике? В какой стране издана?
- Как раз наоборот. Это по магии. Магия действительно существует, прочел бы Кастанеду, убедился. А эта Фаина должно быть  цыганка, видел, какие глаза у нее? Черные, яркие, пронзительные. Она,  когда на меня смотрит, аж дрожь пробирает.
- Да какая цыганка! Фаина Моисеевна Тышлер. Обычная одесская еврейка.
- Так у них тоже есть колдовские обряды. Евреи же очень древний народ. Им пять тысяч лет. У них есть такой сильнейший обряд Пульса де Нура, называется.  Заговор начитывается на арамейском языке. И тоже делается на кладбище. На кого сделают, тот умирает. Я где-то читал, что Ариэль Шарон, премьер-министра Израиля,  был введен в кому десятью раввинами, не согласными с политикой Шарона в отношении еврейских поселений в Газе, именно с помощью обряда Пульса де Нура. Для этого десять раввинов-праведников, одетые в новые белые, без единого пятнышка,  одежды,  собрались ночью на кладбище Иерусалима…
- Это райотдел или балаган  какой-то!? – рявкнул Петренко. – Что ты мне тут втираешь? И вообще, собрать одновременно десять человек праведников, хоть и раввинов… ты знаешь хоть одного человека, который бы не согрешил раз в жизни? А тут десять!
- Да ладно тебе, – обиженно протянул Миша. – Я собираю материал, доказательства…
- Вот и собирай. Документы из архива поднимал?
- Конечно. Там куча заявлений Тышлер на соседей. Жаловалась, что они ей крылечко мусором заваливают, дохлых крыс кидают, замазали масляной краской окно, ступеньки разбивали. Ну и на этого Иванова пять заявлений о том, что он ночью под окном заводит специально мотор, газует,  она задыхается в комнате. Пытался на нее автомобилем наехать. Она была на каблуках, вышла во двор на высокой шпильке, просить его, чтоб отъехал от окна, потому что у нее были гости, а он грохотал и вонял газом под окном. Так он разогнался и поехал на нее! Она отскочила вбок, каблук сломала. Честно, Палыч, они ее таки травили всем двором. Она для них просто чужая. Но это же не повод человека изводить. Знаешь, бывает так в коллективе, что всем миром вцепятся в одного, кто слабее, и грызут и грызут. Друг перед другом выхваляются, кто поиздевается  посильнее. А за что вцепились, уже и не помнит никто.
- А какая реакция была наших ребят на травлю? Проведена беседа или что?
- Да, в том-то и дело, что никакая. Отвечали отписками, рекомендовали обращаться в суд. Короче, отфутболивали, как могли. Никто не хотел ей помочь.  Никому не было до нее дела. Даже на попытку наезда автомобилем должной реакции от нас не поступило.

Петренко снова зашагал по комнате, останавливаясь перед бурлаками. Когда следствие заходило в тупик, он вглядывался в репродукцию, которую начальство давно требовало снять и выбросить, как не имеющую отношение к работе, но ему казалось, что сила этих упрямо тянущих лямку людей, передается ему с картины. Вот так же он тянет лямку тех дел, которые упрямо не идут, не решаются, заходят в тупик, и тогда только и остается, что просто, натянув канат, тащить баржу по реке.
- Палыч, так я пойду? - спросил Миша.
Петренко покачал головой.
- Миша, даю рупь за сто, что это она подожгла. У нас не только других вариантов нет, но  мне еще  внутренняя чуйка говорит, кричит просто, что это Тышлер. Но вся эта хрень с колдовством не вписывается в Уголовный кодекс. Сейчас не Средние века, чтоб за ворожбу в тюрьму сажать. Но тут  вот какая закавыка. Этот Иванов поднял весь Горсовет на уши, у него там какие-то связи, потому он так нагло и вел себя с Фаиной Тышлер. А Горсовет давит на нас. Понимаешь, если доказать, что машину подожгла Тышлер, то ей придется не только в тюрьму сесть, так как прокурор вменит ей кроме повреждения чужого имущества еще и покушение на жизнь, но еще придется  выплатить ему стоимость машины и моральный ущерб. И моральный не только за пережитый стресс, но и за позор, какому он подвергся, выскочив оттуда.
- В смысле? Что за позор? Да кто б не выскочил, если б так бабахнуло?
- Так ведь Иванов обосрался! Все сбежавшиеся к месту пожара люди видели, как он выскочил в мокрых сзади джинсах, и от него воняло. Обосрался Иванов! И согласно закону будет требовать большущую компенсацию за свой позор. Хотя, по мне он сам большое говно, однако закон есть закон.  А женщину эту мне жаль, просто за нее заступиться некому было. Но мы обязаны сделать все возможное, чтобы доказать, что это она.
Петренко замолчал, вглядываясь в бурлаков.
- Миша, ты давай вот что: она говорит, что проводила обряд на Втором  Христианском кладбище, участок третий, на могиле с таким же именем, отчеством и фамилией, что у потерпевшего. Поезжай на кладбище и узнай в конторе, есть ли на третьем  участке такая могила. Если такой могилы нет, мы ее припрём. Не отвертится.
- Есть, командир.

В конторе Второго Христианского кладбища Мише пришлось прождать минут двадцать, пока пришла женщина администратор. Она открыла толстый том записей и подтвердила, да, на данном участке в 1945 году был захоронен Иванов Александр Владимирович. Участок тот давно уже не посещается, поскольку последнее захоронение на нем было произведено 25 лет назад. Возможно,  посещать эти могилы уже просто некому. Но участок  регулярно убирается. Администратор велела позвать в контору бабушку Маню, смотрительницу той части кладбища и велела ей провести оперуполномоченного к могиле Иванова.
Пошли сначала по широкой аллее, потом по более узкой, потом уже вышли к самому дальнему забору. Чем дальше, тем заброшеннее,  и даже страшнее выглядело кладбище.
И как это Фаина одна тут  пробиралась по этим зарослям, думал Миша. Наверное, она сюда даже не дошла. Узнала в конторе, как и я, что просто есть такая могила, а сама на нее  не ходила.
Бабушка Маня легко ориентировалась среди запутанных и заросших тропок   и, наконец, они достигли могилы с потемневшим, расколотым посередине деревянным крестом. Однако, и это поразило Мишу, табличка на могиле была кем-то вычищена и имя, отчество и фамилия покойника виднелись очень четко! А сама могила, в отличие от других, была чисто подметена.
- Бабушка Маня, это вы почистили табличку? – спросил Миша.
- Нет, сынок. Кто-то другой. А вот мусор с могилки я убрала.
– Почему именно с этой?
- Да тут, сынок, недели две-три назад такой шум был. Я рядом дорожку чистила и слышу, вороны крик подняли. Прихожу, а на этой могиле лежит большущий кусок мяса сырого, и три вороны в него вцепились, дерутся. Перья во все стороны летят. Я мясо подобрала на совок и кинула им на дорогу, пусть там ссорятся. Негоже могилу вороньими перьями забрасывать. А потом подмела плиту.
- А еще что-то было на плите?
- Было. Бутылка водки, распечатанная, непочатая, костерок из веточек и в нем яйцо спеченное,  монеты да еще бумага со странными буквами. Водку  и деньги я нищим отдала, им Хозяин погоста позволяет с могил брать, это их законное пропитание.
- Какой еще Хозяин погоста, бабушка, вы что такое говорите!
- А ты мал еще, не знаешь, на каждом кладбище Хозяин есть. Чем старше кладбище, тем Хозяин сильнее, без его разрешения ничего на погосте нельзя делать, тем более колдовать.
- Вы считаете, что здесь кто-то колдовал?
- Ну да, это ж как дважды два. На кладбище обычное дело колдовать. Ты, сынок, если тут на земле куклу-мотанку увидишь, это наше украинское колдовство, кукла из соломы делается и нитками обшивается, если такую на земле увидишь, ни за что через нее не переступай, обойди десятой дорогой. А то к тебе все плохое привяжется, что на мотанку было сброшено. Для того ее и оставляют.
- Не буду переступать, - согласился Миша. – А где это все, что вы отсюда вымели? Ну, кроме мяса и водки?
- На куче лежит, здесь участок дальний, отсюда мусор раз в месяц вывозят. Если тебе надо, пойдем, покажу.
Они прошли несколько метров, и баба Маня указала Мише на кучу веток и листьев, откуда метлой вытащила остатки сгоревших веточек, темное, сожженное яйцо и обгоревшую в одном углу бумагу.
Миша сфотографировал «улики и доказательства», а бумагу, исчерканную какими-то странными знаками, положил в целлофановый пакет.
- А ведь эти значки похожи на ивритские  буквы, - подумал он.

Следователь Петренко вертел в руках целлофановый пакет с бумагой.
- Тут есть ее отпечатки пальцев, - сказал он задумчиво. – И что это нам дает?
- Ничего,  наоборот, она будет требовать учитывать экспертизу, настаивать, что была на кладбище,  провела обряд, и машина сгорела вследствие этого. Под Уголовный кодекс не подведешь. А материальных доказательств у нас нет.  Ни одного. Кто бы ни сжег машину, он сделал это идеально.
- А что ты узнал в синагоге?
- Раввин сказал, что это буквы иврита, но слова просто скопированы откуда-то, в произвольном порядке. В них нет сквозного  смысла.
- Насчет арамейского языка спрашивал?
- Да, это современный иврит, это не арамейский. Но ихний святой отец сказал, что слова расположены в порядке нарастания силы. То есть, тут слова приводятся так: огонь,  пожар, страх, ужас, паника, бегство и так далее.
- Ты спрашивал, знает ли он такой  заговор?
- Спросил. Он сказал, что с колдовством никогда дела не имел и никому не советует. А Пульса де Нура вообще очень сильный обряд, только избранные раввины могут его провести, и по мелочам не проводится, для проведения его нужна причина, угрожающая всему еврейскому народу.  И еще, перед проведением обряда, по иудейским законам, виновного  следует  обязательно предупредить, чтобы перед смертью он успел покаяться перед Богом.  Иначе обряд не подействует или даже обрушится на того, кто его проводил.  Если б Фаина встречалась с Ивановым и предупреждала его, он бы об этом сообщил. Так что Пульса де Нура точно отпадает.  Она проводила обряд по своей личной методике, наверное.  И что делать?
- Ничего, Миша. Привлечь к ответственности  человека, который провел этот обряд, никак не удастся. Потому что в Уголовном кодексе ни Украины, ни любой другой современной  страны нет ни термина, ни уголовного наказания за ведьмовство, так что висяк тут у нас выходит. Как ни крути…
- Вот только мне Иванова и его «Субару»  ничуточки не жалко, - улыбнулся Миша.

В Ротонде Городского сада играл муниципальный оркестр. Пожилые парочки кружились в обнимку на площадке перед Ротондой, иногда взвизгивая, если подходили ближе к фонтану и попадали под его холодные брызги. Молодые предпочитали брейк-данс прямо на мощеной части улицы. Цветущие розовые деревья испускали  мягкий, тягучий аромат. Бегали и визжали дети.
Фаина присела на скамейку недалеко от пары бронзовых львов.
Она наслаждалась покоем, теплой погодой, своей молодостью, недавно купленной бежевой помадой  и новым зеленым платьем, которое впервые было ею презентовано Львам и Фонтану Городского сада.
Вскоре  на ее скамейку присел  парень лет 20-ти.
- Привет, Ромочка,  - повернулась к нему Фаина.
- Здравствуйте. Хорошо выглядите, Фаина Моисеевна.
- Спасибо тебе, ты все сделал просто идеально. Комар носу не подточит, а менты тем более.
- Да  я-то умею делать эти вещи, а вот вами, честно говоря, восхищаюсь. Чтобы вот так, женщина, одна, в одиночку, отправилась на заброшенную часть кладбища ночью, какие-то ветки там жгла, ну вы просто безумно храбрая женщина. Да еще как продумали все, чтобы отвести подозрение от меня и перевести его  на себя.
Фаина засмеялась, блеснув ровными зубами.
- Просто мне этот Иванов жутко надоел, - сказал она.
- А что с этой соседкой вашей, на втором этаже, у нее ж тоже дверь загорелась, только я тут не при чем!
- Я знаю,- сказала Фаина – просто, когда я поднималась на чердак, проходя мимо ее двери, обратила внимание на дурацкий  ком оборванных и скрученных кое-как проводов над дверью. Я подумала, что рано или поздно эти провода замкнутся и загорятся. И вот тогда мне и пришло в голову, написать ей записку, что я проделала обряд на пожар в ее квартире.  Чтобы ее напугать, уж больно наглая она. И все получилось. А потом получилось с «Субару».  Но ты точно ас, так рассчитал взрыв сзади и минуту, на то, чтоб дать Иванову время выбежать.  Реакция у него получилась даже больше, чем мы ожидали. Такая, очень  физиологическая, фуу…
Оба снова засмеялись.
Фаина вынула из сумки и протянула ему коробку конфет.
- Деньги там, в коробке, под конфетами. Только тут, на виду,  не считай,  - пошутила она.
Роман улыбнулся
- Я вообще считать не буду. Такие, как вы,  не обманывают.
- Спасибо тебе еще раз. Я впервые в жизни почувствовала себя защищенной. Защищенной и отомщенной. Прощай, Роман.
Фаина встала и отправилась по улице вниз, к морю…

1 января 2023 года.

Виктория Колтунова

• Вход