• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Как Олег Борисович Кац в областную прокуратуру на прием ходил. История-быль.

Редакция постаралась максимально сохранить интонацию рассказчика. «Я Кац Олег Борисович, налогоплательщик с 48-летним стажем. Мне непонятно, как работает прокуратура района, города и области.

6 июня 2011 года меня, пожилого человека, пенсионера, в Приморском суде г. Одессы в каб. 213, которым руководит руководитель аппарата суда некая Нимос Инна Ярославовна, неизвестное лицо положило меня на пороге, убежало и до сих пор узнать фамилию его с помощью руководителя Портофранковского РОВД, Приморской прокуратуры Пимонова не удалось.

Меня, кстати, бросили на пол и убежали. В присутствии руководителя кабинета.

Однако все мои обращения во всевозможные структуры с просьбой хотя бы открыть административный протокол по случаю хулиганского поведения сотрудника Приморского суда, ничего не дали. Он себе позволил хулиганские действия, и все его от меня прячут. Даже после моего обращения к Вдовиченко по факту хулиганского нападения мне совершенно бессмысленно предложили прийти и смотреть, кто из сотрудников приходит-уходит из помещения, хотя в Приморском суде есть другой выход позади здания.

Так вот, мое обращение к Пимонову не нашло продолжения. Я понимаю, что прокуратура района, так же как города и области, обязана поддерживать законность в этом городе – по отношению к имуществу, свободе волеизъявления и т.д. В данном случае этого не происходит. Я обратился к руководству областной прокуратуры с жалобой на плохую работу по разбирательству хулиганских действий против меня. В результате мое обращение в отдел обращений граждан, которым руководит Пермякова Лариса Дмитриевна и ее правая рука Ткаченко Регина Андреевна, с просьбой зарегистрировать мое заявление и передать его прокурору области. Мне непонятно, почему мое заявление рассматривает либо Ткаченко (подпись ее я уже знаю, хотя должен подписываться Галкин), либо Пермякова. В должностные инструкции, на мой взгляд, работников отдела обращений входит лишь получение от меня документа и передача его адресату. Пермякова позволила себе использовать свой кабинет для корпоративных встреч.

Объясняю. 12 мая 2011 года, за месяц до описанных событий, я принес заявление в 16.00. Три дня назад со всех экранов говорили, как они любят ветеранов и т.д. Однако в 16.00, вместо того чтобы принять от меня заявление, мне Пермякова сообщила, что рабочий день закончился и она заявление не примет. Хотя в это время в ее кабинете собрались ее друзья для корпоративной встречи и использовали кабинет в рабочее время для решения своих личных задач. Я своими глазами видел, как все стулья были унесены в кабинет Пермяковой, как туда заносили сумки с продуктами для застолья, и считаю это ненормальным. Пермякова меня вынудила 12 мая 2011 года через Главпочтамт послать ей это заявление по почте, понести моральный и экономический ущерб. После этого Пермякова обратилась к тогдашнему прокурору области Проценко с просьбой «прекратить переписку с заявителем Кацем». На каком основании? На основании, что я не даю им спокойно работать и делаю им замечания по поводу их работы.

Никто меня не может лишить конституционного права вручить заявление Пермяковой и Ткаченко и надеяться, что оно будет рассмотрено прокурором области. Вместо этого Пермякова обратилась к Проценко и попросила его дать согласие на прекращение переписки с неугодным заявителем.

Я не знал, что у них против меня применена норма прекращения переписки, и все мои обращения шли в корзину, хотя эти обращения я высылал по почте с уведомлением о вручении, зарегистрированные канцелярией, т.к. я получал уведомления с подписью того, кто их принимал, и входящим номером. А в отделе обращений эти письма шли в корзину.

В результате  мое последнее обращение на имя прокурора Галкина от 29.12.2012 г. оказалось нерассмотренным, ответ мне не прислали, и 30 января 2013 года я пришел на плановый прием к областному прокурору Галкину. Прием не состоялся. К 15 часам Пермякова или любой сотрудник обязаны были выйти и сообщить, почему нет приема у Галкина. И когда в 15.20 мы с еще одним заявителем, Мойсой, обратились к Пермяковой с просьбой дать нам внятное разъяснение, почему прием не происходит и на каком основании нас не приглашают. Мойса был записан на прием, а я надеялся встретиться с Галкиным, потому что прошел месячный срок с момента обращения, на которое я не получил ответа.

Важно вот что: в помещении, где сидят Пермякова и Ткаченко, имеются современные средства видеонаблюдения, и, надеюсь, видеоархивации.

Вместо того чтобы сообщить нам, почему нет приема, был вызван работник охраны прокуратуры (старшина Полторак), который обратился к нам с вопросом, почему мы мешаем работать сотрудникам.

На мой взгляд, это Пермякова мешает жить нам, налогоплательщикам, и мы вправе узнать, почему она работает так бездарно. Полторак зашел к Пермяковой, сказал, что люди возмущены, почему нет приема. Через минуту вышел работник отдела обращений с листком: в связи с болезнью Галкина прием переносится на 6 февраля. Однако еще не успел уйти Полторак, открывается дверь отдела обращений и забегают три работника «Беркута»: Русол, Сайтарли и Челенко. Они спрашивают, что здесь происходит? Мы говорим, что происходит нарушение нашего конституционного права на прием у руководителя. Если он заболел, нам должны были об этом сообщить, а если он здесь, то почему прием не проводится. Работники «Беркута» вели себя идеально,–неагрессивно, они выслушали все наши претензии. На мой вопрос, есть ли у них претензии ко мне на предмет алкогольной или наркозависимости, они сказали, что нет, и вообще это не их компетенция. Мы с товарищем Мойсой написали акт о том, что произошло, и попросили их подписаться. Они сказали, что это не их вопросы, и развернулись уходить. Но не успели они уйти, как появились два участковых МВД – Стоянов и Вак. Они опять идут к Пермяковой, к нам и спрашивают, что здесь происходит. Мы опять объясняем, что наши конституционные права нарушает Пермякова, и их вызов сюда является ложным. Мы им предложили составить админпротокол и передать своему руководству, что в областной прокуратуре находится руководитель, не соответствующий занимаемой должности.

Мало того, в предыдущие разы, встречаясь с хамством Пермяковой, я прислал ей фотографию памятника дворника из Белгорода-Днестровского, и подписал: «Пермяковой. Одесское ЖКХ мечтает о встрече с Вами».  Эта фотография сохранена в материалах дела. Также я передал для областного прокурора фото-шутку российского президента Путина. (Фото обложки шоколадки «Путинка», которую я купил в Ставропольском крае).  Но Пермякова, вместо того чтобы передать ее по назначению, приколола ее к одному из моих обращений и считает, что этим я нанес моральный ущерб Путину.

Она не исполнила мою просьбу – я фото-шутку Путина передал для Галкина.

Мало того, во время многочисленных посещений я на имя Пермяковой и Ткаченко написал массу восторженных стихов, которые когда-то придумал Губерман, а я озвучил. В результате Пермякова заявляет, что я посылал ей стихи интимного содержания. Заявляю: никогда я ее не касался и на дискотеку не приглашал. Хотелось бы только, чтобы она выполняла свои служебные обязанности. Надеюсь, что прокуратура даст оценку ее работе и вычтет из ее зарплаты расходы за ложный вызов пяти сотрудников». 

Начальнику Приморского райотдела милиции Стратиевскому О.Д. от пенсионера Каца О.Б.

Прокурору Одесской области Галкину А.Б. от пенсионера Каца О.Б.

Леонид Штекель

• Вход