• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Архитектура: от доктора Фауста до Куклы наследника Тутти Из серии «Полусказки Леонида Штекеля»

Во время заседания Согласительной комиссии 30 июля мне на ум пришла легенда о докторе Фаусте. Не та изящная трагедия о титане Кристофера Марлоу, и не поэма об ученом бюрократе Иоганне Гете, а первая – «Народная книга», о человеке, продавшем свою душу и свое стремление к знаниям во имя богатства и власти, но не получившем в итоге ни того, ни другого

Выступил уважаемый архитектор, не буду называть его фамилию, и предложил начать работу с предоставления Одесской строительной академии права построить жилые дома на территории отделения института, которое официально является базой отдыха и детским садом, а де-факто там находится общежитие, ряд учебных аудиторий, в том числе, военная кафедра. За невинным, на первый взгляд, предложениями представителей Архитектурного института Строительной Академии лежало очень простое требование: изменить назначение земли, с того, что было ранее, на землю, где можно строить жилье. И все это возле моря. «Золотой» зоне, как считают многие.

Дело не только в том, что эта просьба нарушала определенные моральные нормы, хотя, скажем прямо, нарушала. И руководство Строительной Академии далеко не случайно выбрало для этого предложения известного архитектора. Это все — мелкое и понятное лукавство. Проблема гораздо глубже.

Я слушал объяснение известного архитектора о том, что Академия не может предоставить квартиры приглашенным преподавателям, а без этого не может пригласить уважаемых преподавателей к себе, а, опять таки, без этого, она не сможет серьезно повысить свой рейтинг. Ибо рейтинг ВУЗа зависит от уровня преподавателей, которые в нем читают.

Это правда, чистая правды, но не вся. И то, что не звучало в речи известного архитектора, на самом деле гораздо важнее.

Мне приходит на память одна из главных авантюр в истории современной Одессы, с точки зрения городского планирования. Это не проблема застройки побережья и даже не истории безумного дерибана, хотя архитектурный дерибан и беспредел стали символами современной Одессы. Но эти проблемы, с точки зрения стратегии развития города, носят все-таки точечный характер.

В 90-е произошли события гораздо опаснее для судьбы нашего города, чем те, о которых говорится. Какие? Обратимся к генплану 1989 года, чтобы понять, что произошло.

Уже в то время, при крайне небольшом движении транспорта в Одессе, при, практически, ничтожном, с нынешней точки зрения, количестве автомобилей, было ясно, что одна из важнейших проблем Одессы – транспортный паралич. И потому генплан 1989 года предусматривал постройку в Одессе транспортных развязок. И под них были найдены соответствующие площади – площадки.

Простой пример. Сегодня одна из главных транспортных артерий проходит через Привоз (улица Екатерининская). Когда при Руслане Боделане принималось это решение, эксперты, в том числе Феликс Кобринский, пытались объяснить, что выбранный проект, не имеющий развязки, – тупик, который неизбежно нарушит график движения. Эти предупреждения были оставлены без внимания. И на сегодня перед нами проблема, которая будет и будет нарастать: хронический транспортный паралич в этом районе. Но вернемся к площадкам под развязки.

Именно для устранения таких «узких мест», для предотвращения транспортного паралича и были в Генплане 1989 года выделены площадки под транспортные развязки.

Транспортные развязки – основа основ развития города. Причем они обладают одной очень важной особенностью: если вовремя их не сделать, то что-либо исправить будет чрезвычайно сложно. Нужно сносить дома, предварительно выкупив их, что в наших условиях практически невозможно.

И вот эти самые площадки под транспортные развязки были проданы в первую очередь под строительство. То есть Одесса на десятилетия вперед была лишена возможности решить просто и относительно дешево транспортную проблему – одну из главных инфраструктурных проблем нашего города.

Откуда же инвесторы узнали о пустых, незастроенных площадках?

О пустующих площадках под развязки инвесторы могли узнать только от архитекторов. То есть к инвестору должен был прийти человек, понимающий, какое значение для судьбы города имеют эти развязки, но готовый их продать за соответствующую мзду.

Два утверждения я хочу сейчас произнести.

Первое, у меня нет повода обвинять инвестора: он хотел площадку для стройки и получил.

Второе. У меня есть повод дать моральную оценку человеку, получившему образование, имеющему опыт и прекрасно понимающему, какие последствия для города будут иметь продажа этих участков.

Я бы назвал его доктором Фаустом. А как вы думаете?

Я, кстати, не знаю фамилию этого архитектора или этих архитекторов. Предполагаю, но точно не знаю.

Напрямую, разумеется, эта история не связана с тем, что происходило на Согласительной комиссии по Генплану. Но слушая известного архитектора на Согласительной комиссии, я вспомнил другой факт.

Этот известный архитектор, который выступал на заседании Согласительной комиссии, совсем недавно, два-три месяца назад, не больше, выступил на областном Градсовете оппонентом по проекту Генплана. Тот самый проект Генплана, который должны были вынести на сессию горсовета 18 июня. Еще не было всей это волны протестов, еще ряд депутатов, которые перед сессией дружно заявили, что не поддержат Генплан, тихо молчали, все было впереди. Но проект уже был. И этот уважаемый и известный архитектор уже успел на том заседании областного Градсовета мягко и интеллигентно поддержать проект Генплана.

Самое любопытное, я уверен, это было сделано совершенно искренне. Начальство сказало: «Надо Генплан!» – и профессионалы обязаны поддержать!

Самое страшное в этой истории – неизбежное коллективное наказание. Доктор Фауст сам продал свою душу и сам был наказан за это.

А в профессии «Архитектор» вина оказалась коллективной. Я не знаю точно, кто из них получил деньги, но наказание коснулось всех.

Доктор Фауст по собственной воле заключил свой договор. Он мечтал о деньгах и власти. Но продав душу, он кое-что получил, но лишился своей воли. Уподобился той красивой, изящной кукле из «Трех толстяков», «Кукле наследника Тутти». Помните? Если ее завезти специальным ключом, она будет красиво танцевать. Но все её па – всего лишь бесконечный повтор воли кукловода. И так до скончания ее века.

Наши архитекторы — умные и талантливые люди. И доктор Фаустус по легенде был умный и трудолюбивый ученый. Наши архитекторы, как и доктор Фауст, решили, что их ум и опыт, достойные, воистину, должного положения, позволяют им отдать душу свою и справедливость в жертву благополучию.

Кстати, не случайно говорят, что дьявол в деталях…

Известный архитектор обращался к Согласительной комиссии так трогательно, так интеллигентно, так красиво, что, право, отказать было совершенно невозможно. Но, странное дело, как только члены комиссии начинали говорить о деталях этого обращения, тех самых деталях, которые определяют судьбу проекта, как все вдруг становилось непонятным. Знаменитый архитектор, оказывается, был абсолютно не знаком с самым важным – с подноготной своего обращения. Он говорил о вещах красивых и благородных, но как только беседа касалась вполне ясных и земных проблем – он переставал понимать, о чем речь. Например: будет ли это один дом или несколько, и сколько? Кто будет владельцем этого дома, и будет ли это отдельный объект (объекты)? Почему нельзя построить дом в другом районе, а не именно на побережье?

Любому человеку, знакомому с правилами игры на этом рынке, совершенно понятно, что теперь, получив такое разрешение разработчиков Генплана, Академия может продать свое право на застройку, получив за это некоторое количество квартир, в том числе, разумеется, для всего руководства Академии. Но вряд ли эта доля будет велика. И стоит ли игра свеч, с точки зрения одесситов?

Характерно, что те предложения, которые прозвучали на Согласительной комиссии, позволяющие жестко контролировать, кто будет получать квартиры и как ими будут пользоваться, не нашли понимания у известного архитектора. Все очень просто: начальство попросило (приказало) помочь в получении земли, учитывая общественный вес известного архитектора. Просьба начальства — закон. А все эти мелочи, нюансы – дело юристов. И то, что он сейчас своим именем прикрывает интересы руководства Академии, по-видимому, не сильно волновало известного архитектора.

Недавно у меня был очень интересный разговор с молодым архитектором, преподавательницей института архитектуры строительной Академии. Я спросил ее, почему в XIX веке, когда возникала Одесса, не очень образованные тогдашние одесситы, будущие владельцы домов, сумели дать жизнь удивительному архитектурному ансамблю – нашей Одессе. А сейчас — обычно, как построили, так возникает очень сильное желание подъехать на танке к новострою и бить по нему прямой наводкой.

Симпатичная архитектор сказала: «Когда-то, во времена, когда была построена та самая, прекрасная изысканная Одесса (смеется), архитектор ценился как меценат искусств, раньше было престижно сказать, что, мол, я заказал дом у известного архитектора. А у нас наоборот – архитекторы стали едва ли не «обслуживающим персоналом» у тех, кто «заказывает музыку».

А как можно относиться к кукле наследника Тутти?

PS. Оптимистический.

Интересно, что те, кто приходят на Согласительную комиссии, чтобы серьезно объяснять свою позицию архитекторам и общественности, почти всегда находят поддержку. Появление Согласительной комиссии вообще резко повысила рейтинг профессиональной ценности архитекторов. Как только работа архитекторов становится публичной, сразу возрастает их роль. Да и ответственность растет, конечно, но их роль, публичных профессионалов, неизмеримо выше. Именно благодаря общественности архитекторы могут избавиться от красивой, но бездушной роли куклы наследника Тутти.

Леонид Штекель

• Вход