• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Юлия Латынина: иностранные инвестиции разбились об этот снегоуборщик

Мы будем поставлять газ в Европу бесплатно за то, что разграбили ЮКОС. И ещё мы будем выплачивать 2 триллиона рублей «Роснефти» которая ЮКОС унаследовала

А.Нарышкин: В эфире программа «Код доступа», в студии Алексей Нарышкин. Не пугайтесь, Юлия Латынина тоже здесь, просто её нет в студии – она сегодня по Скайпу, поэтому мы выбрали в эту субботу такой необычный формат в виде исключения.

Главная новость этой недели, на мой взгляд, это катастрофа во «Внуково», в которой погиб глава нефтяной компании Total Кристоф де Маржери. Его лайнер во время разгона по взлётной полосе задел снегоуборочную машину, которая именно в этот момент находилась в этом месте. Самолёт рухнул, 4 человека погибло, в том числе, сам Кристоф де Маржери. В этом деле 5 подозреваемых. Основной виновник, как это представляет следствие, это водитель этой снегоуборочной машины. Он по версии следствия даже был пьян. Многие уже называют это каким-то разгильдяйством, если даже не говорить какие-то более суровые слова. Как, Юля, по-вашему, могло произойти в аэропорту, из которого в свои командировки летает, вообще-то, Путин на своем борту №1? Ваша оценка?

Ю.Латынина: Знаете, встречный вопрос: помните, несколько лет назад в этом же самом аэропорту «Внуково» ограбили дагестанских валютчиков? Они выходили из самолёта, прямо на лётном поле к ним подъехала какая-то машинка, их положили на пол, наставили автоматы; все люди были в масках – и так никого и не нашли. Вот тот же самый вопрос: Скажите, пожалуйста, в правительственном аэропорту люди, которые были грабители…, а ведь могли быть и террористы, и могли бы ведь они так подъехать не к дагестанским валютчикам…

А.Нарышкин: Но как раз к тому борту №1.

Ю.Латынина: А к борту №1 – вот, что бы было? И заметьте, что никого не нашли. На самом деле, конечно, все знали, кто это сделал, потому что этих валютчиков – все знали, что они едут через аэропорт – и этих валютчиков на самом деле всегда грабили менты прямо строго у кассы. Поэтому не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, кто в этот раз надел маски и ограбил валютчиков и кто мог выехать на лётное поле, но подчеркиваю, никого и не нашли. И вы знаете, что в этот раз это случилось со снегоуборщиком – ничего удивительного. Это уже шутка, по-моему, есть, что на следующем параде на Красной площади, на параде 9 мая в составе войск ПВО должны ехать снегоуборщики – мощное российское оружие. Но если серьезно, вот в древнескандинавской культуре была такая категория: «удача». Удача, судьба считалась особой категорией, как точно также, как есть человек смелый, а есть человек удачливый – это очень часто можно встретить в сагах. И в этом смысле у меня всегда было ощущение, что Владимир Владимирович чрезвычайно удачливый человек: ему всегда везло – пруха.

А.Нарышкин: Фартит ему.

Ю.Латынина: Фарта. Вот, знаете, когда фарт кончается, он кончается по-серьезному. У меня такое эсхатологическое ощущение, что фарт кончился и началась непруха. Сначала Боинг этот несчастный малайзийский, теперь этот самый Falcon. Был ли это пьяный уборщик, на самом деле мне не совсем понятно, потому что там сейчас говорят, что их два ехало… Но извините, два пьяных уборщика – это уже какой-то…

А.Нарышкин: Это лихо, конечно.

Ю.Латынина: Конечно, всё может быть, в России может быть и два пьяных уборщика, но тогда уже такое впечатление, что дело было не в самом уборщике. И конечно, это, действительно, характеристика системы, потому что сейчас иностранные инвестиции разбились об этот снегоуборщик. Да, ты можешь быть французским Шредером… Кто такой был де Маржери? Фактически это Шредер, только написанный по-французски. Глава четвертой по величине в мире нефтяной компании, который во всем Кремлю помогал…

А.Нарышкин: Главный лоббист России в Европе, наверное, так его можно назвать, один из главных.

Ю.Латынина: Главный, наверное, Шредер все-таки. У Кремля есть ещё, у него довольно много… Если нам до сих пор продают «Мистрали», то очевидно, что у нас довольно много лоббистов. (Которые, в том числе, лоббировали и де Маржери). Но сейчас же ещё очень много людей, которые летали в Россию, призадумаются: так, ты можешь с ними дружить, ты можешь делать с ними сделки, и потом – раз! – и разбиться о снегоуборщик, потому что у них такой бардак. Снегоуборщик, если надо, он и в Нигерии выедет на встречную полосу. И главное моё ощущение, что это кончился фарт.

А.Нарышкин: А дальше-то что?

Ю.Латынина: Дальше – падение цен на нефть. Конечно, мне сложно сказать, как на это на самом деле реагируют внутри Кремля, потому что это превратилось в черный ящик, но всё-таки понятно, что падение цен на нефть на один доллар – это два миллиарда долларов убытка для российской экономики. Правда, мы должны понимать вторую цифру, что ослабление доллара на каждый рубль – это плюс 200 миллиардов рублей в бюджет. То есть формально бюджет будет сходится, все совершенно замечательно. Наоборот, так как у нас падает рубль, у нас там сейчас бюджет сойдётся с чудовищным профицитом, но вот на прилавках-то не очень сойдётся. А ведь то, что происходит с нефтью – это, как я уже говорила в прошлой передаче, происходит ДО всех настоящих американских санкций. Вот Америка – тот огромный авианосец, который принял решение о сдерживании России. Это не может быть военное сдерживание, и мы живем в другом мире, как только что Владимир Владимирович отметил у нас на Валдае.

Но то, что сделала Америка - ещё не включилось. У нас случилось пока только одно: пока, собственно, проблема не в России, больше проблема гораздо в ISIS, в том, что называется по-русски ИГИЛ, в исламском халифате. Ради исламского халифата начинается сотрудничество с Ираном и падают цены из-за этого. Начинается экономическое замедление, прежде всего, в Китае, и у Китая меньше потребности в нефти. И Саудовская Аравия, желая сохранить рынок, прямо и публично сказала, что она будет поставлять Китаю нефть дешевле, лишь бы сохранить свою долю рынка. Для Саудовской Аравии это не страшно, потому надо понимать, что в Саудовской Аравии себестоимость её ничтожна и реально составляет 2 доллара за баррель. И хотя бюджет Саудовской Аравии действительно сверстан под более высокие нефтяные цифры, надо понимать, что у Саудовской Аравии 800 миллиардов долларов резервов и клала она на свой бюджет, и она об этом публично заявила, что сейчас она будет брать из резервного фонда, но ей важнее сохранить долю в рынке.

И третий фактор – сланцевая революция, которая произошла в Америке и которая вовсе не кончается ценой отсечения где-то 80 долларов за баррель, как говорят многие наши люди в Кремле, что, дескать, вот сейчас начнут банкротиться американские компании, которые добывают сланцевую нефть. Это неправда. При цене ниже 80-ти обанкротится 4% этих компаний – это ни о чем. Я ещё раз повторю: это всё только ещё начинается. И когда у тебя начинается череда несчастий, то как правило, они умножаются. Вот есть такое наблюдение.

А.Нарышкин: Ну, это черная полоса, может быть. Через несколько месяцев наступит наконец белая, и всё будет хорошо? И самолеты перестанут падать, санкции смягчатся, а то и вовсе их отменят.

Ю.Латынина: Понимаете, санкции может быть и смягчатся, но давайте смотреть. Вот мы заключили эту самую сделку с Китаем. И когда Владимир Владимирович заключал эту сделку на поставку 38 миллиардов кубометров, Владимир Владимирович назвал цену газопровода «Сила Сибири» 55 миллиардов долларов. Это, конечно, абсолютно безумная цена. (Я вам напоминаю, что в свое время – конечно, это было другое время и другие цены, но это были сопоставимые цены – в свое время Ходорковский предлагал сдвоенный – нефте- и газопровод – провести в Китай и нефтепровод должен был стоить 3 миллиарда долларов, там, по-моему, общая цена была бы 5).

И как только была подписана сделка и было сказано тогда, что это очень прибыльная сделка для России, потому что мы показали «кузькину мать» Западу, что было дважды странно, потому что, с одной стороны, было ясно, что китайцы всегда будут извлекать максимум из сложившейся ситуации, как раз они будут очень жестко отсекать Россию по цене. Сейчас создается впечатление, что это был все-таки предварительный договор: потом ещё шли переговоры об уточнении цены. Тогда была названа цена 350 долларов за 1000 кубов, которая еле-еле билась при цене «Силы Сибири» в 55 миллиардов. После этого глава президентской администрации Сергей Иванов во время более позднего визита в Китай сказал, что речь идет о 60-70 миллиардах долларов, а потом было обоснование вложений самого Газпрома – там стоимость уже достигает 100 миллиардов долларов. Это вообще на 40 миллиардов больше «Южного потока» – вот того самого, знаменитого. То есть вот у нас «Южный поток» есть, «Северный поток», а это, наверное, какой-то бриллиантовый поток. Одну секундочку, но там на 38 миллиардов кубов речь идёт о поставках. При 50 миллиардах [долларов] это не сходилось. А при 100?! Это к вопросу о везении. Это уже не везение. Это уже история о том, что режим начинает поглощать сам себя, как ленточный червь во время голода начинает жрать не желудок хозяина, а свои собственные членики. И это, допустим, одна часть истории.

Смотрите, вторая часть истории. В Литву наконец пришел завод по разжижению газа. Вот только на днях это произошло. Это же долгая была история. Литва уже много-много лет пытается освободиться от газовой зависимости от России. Сейчас она судится в Европейском суде – она, кстати, выиграла – она сейчас судится дополнительно. Она хочет ещё миллиард долларов дополнительно издержек. И в своё время Россия, Кремль приложили гигантские усилия, чтобы остановить строительство терминалов СПГ не только в Литве, но и в любых других балтийских странах, которые это хотели [строить]. И в частности, например, когда Литва договаривалась об этом с Южной Кореей первоначально, то потом в Южную Корею с визитом приехал Путин и проект приостановился. И много было таких вот мелких успехов России, когда она боролась против газовой независимости стран СНГ и одерживала периодические какие-то мелкие победы. Но этот терминал уже построен, этот завод, этот разжижитель уже пришёл. Придет ещё несколько таких же. И зависимости стран Балтии от газпромовской трубы придёт конец.

А.Нарышкин: Ну и ладно! Слушайте, Юля, останется же еще целая Европа: Франция, Германия. Полно потребителей.

Ю.Латынина: Вы знаете, да, но Франция и Германия делают то же самое, причем у них есть программы избавления от газпромовской трубы, которые даже до всякой нашей Украины снизили зависимость Европы от газпромовского газа с 39% до 23%. Но это ещё не всё, потому что… Вы знаете, сколько стоит прокачать газ от Уренгоя, допустим, до Литвы – физически прокачать? Я вам скажу: это стоит ровно 50% газа. Потому что те компрессоры, которые стоят на трубопроводе, они работают на том же самом газе, и они сжигают по дороге 30% этого газа, они так устроены – турбины Уфимского машиностроительного завода. Что я имею в виду – как только Европа будет уменьшать потребление нашего газа, – а она уменьшает и будет уменьшать – и как только она сможет его заменять, – а она его сможет заменять СПГ, – то давление-то в трубе надо продолжать поддерживать. Эти 30% останутся неснижаемыми издержками. Это 30% от полного заполнения трубы, и это гораздо больше, если труба заполнена не полностью. А трубу вы должны заполнять, потому что, извините, эта труба старая. Если у неё упадет давление, то у неё упадет задвижка, потом неизвестно, она поднимется ли. И это газовики прекрасно знают. То есть, я что имею в виду? Мы всё время говорим: «Мы будем поставлять в Европу меньше». Европа прекрасно знает, что мы не можем поставлять в неё меньше, потому что ниже некоторого уровня наши издержки начинают фантастически расти, когда речь идет о трубопроводах.

Это, знаете, только один из вариантов, а сейчас я вам назову еще один вариант. Это просто всё к тому, что непруха. И это не непруха, это же ведь… Скажем, помните? – ЮКОС у нас выиграл 50 миллиардов в Гааге. 50 миллиардов долларов – почему-то в Кремле тешат себя надеждой, что это вот ещё какая-то апелляция… Никакая апелляция невозможна. То есть апелляция возможна, но апелляция – это чисто технический вопрос, тем более, что апелляция – она же, понимаете, возможна только тогда, имеет шанс на успех только тогда… Как процесс в Гааге строится? Там есть три судьи. Одного выбирает одна сторона, другого выбирает другая сторона. Третий назначается или обеими сторонами или самим судом. Так вот, если один из судей не согласен, то тогда он может выразить своё мнение в апелляции. Но в случае, если все три судьи, в том числе 78-летний почтенный судья, которого выбрала наша сторона – я сильно думаю, что его выбирали именно из-за возраста в надежде, что он помрёт в середине процесса и можно будет всё отсрочить – так вот в данном случае все три судьи были согласны. Апелляция – это технический момент. То есть арестовывать российское имущество можно только сейчас. А вот знаете, сразу возникает несколько вопросов. Например – что будет, если акционеры ЮКОСа арестуют «Мистрали»?

А.Нарышкин: Я не знаю, как ответить. Мне кажется, наши власти уже, в принципе, готовы, что «Мистрали» мы не получим, и даже не особо переживают на этот счет.

Ю.Латынина: Ну хорошо, но во-первых, деньги – обидно. Хотя «Мистраль» дорогая игрушка…

А.Нарышкин: Говорят же, что какие-то компенсации там будут выплачивать. Опять же суды.

Ю.Латынина: А скажите, что будет, если акционеры ЮКОСа разобьют эти 50 миллиардов на лоты по миллиарду, оформят их как исковые требования к Российской Федерации, и скажем, продадут их за 25 миллиардов Германии, чтобы она расплачивалась ими за газ?

А.Нарышкин: Так можно сделать?

Ю.Латынина: Это можно сделать технически абсолютно.

А.Нарышкин: То есть мы будем поставлять газ в Европу, в том числе в Германию, бесплатно. Правильно ли я вас понял?

Ю.Латынина: Да, мы будем поставлять его за то, что разграбили ЮКОС. И ещё мы будем выплачивать, если вы помните, 2 триллиона рублей вот сейчас «Роснефти», которая собственно, ЮКОС унаследовала. Нет, это, конечно, катастрофический некий сценарий, но я к тому, что эта непруха приобретает всё более зримые финансовые черты. Параллельно российские власти принимают целую кучу решений, каждое из них не является частью какого-то гигантского плана. Они являются просто решениями различных ведомств, которые пытаются усилить свое влияние, которые действуют в атмосфере сложившейся паранойи, и которые пытаются увеличить свою долю пирога в тот момент, когда пирог уменьшается.

Вот, скажем, у нас одновременно на этой неделе, во-первых, продолжается история законопроекта по деоффшоризации страны, которая совершенно потрясающая с точки зрения реальных российских реалий. Потому что этот проект у нас формально написан как американский проект, то есть американцы тоже не любят оффшоры, но американцы предоставляют своим налогоплательщикам, которым запрещено быть в оффшорах, массу других преимуществ по нахождению на территории Америки, включая справедливый суд, нормальную полицию, нормальное законодательство, лёгкое ведение бизнеса и так далее. У нас, как всегда, заимствуют в Америке что-то, да не то. У нас заимствуют проект по деоффшоризации экономики, не сопровождая это никаким увеличением лёгкости бизнеса. И более того в одном из проектов деоффшоризации экономики, в котором, например, написано, что если у тебя есть оффшор, то ты должен предоставить все документы по нему в российскую налоговую инспекцию… Простите, эти документы, на какой язык переводить? Ну понятно, на русский. А на какой бухгалтерский язык переводить – там бухгалтерские системы различные?

Так вот, одновременно с этим замечательным проектом по деоффшоризации экономики у нас следователям вернули право возбуждать уголовные дела без налоговой проверки. Это случайно получилось. С одной стороны Шаталов лоббирует один закон, а потом Бастрыкин подписал лоббировать другой закон, и они не координировались. Но вы представляете, что делает сейчас первый российский предприниматель, даже когда он не видит ни падение рубля, ничего, ни Крыма, ни Украины – вот он просто перед собой сидит и видит, что больше в оффшоре он не может ничего держать, а если он держит в России, то к нему может прийти первый попавшийся следователь из театрального подъезда, – как было сказано в романе Булгакова: «первый попавшийся молодой человек из театрального подъезда», – и возбудить уголовное дело, потому что ему так кажется.

А.Нарышкин: Ну очевидно, что предприниматель российский просто захочет прекратить всяческие отношения со своей родиной и где-нибудь свои дела делать в другой стране и жить там же.

Ю.Латынина: Вот видите, как вы ловко угадали ответ, а вот наше правительство не может его угадать.

А.Нарышкин: Юля, а можно вернуться к газу? Есть ли какие-то оценки, в каком году Европа может отказаться от российского газа, сказать: «Знаете, господа в «Газпроме», вы ваш газ закачивайте в такое-то место…». И если такой момент настанет, что нам тогда делать?

Ю.Латынина: Нет, ответ: Европа никогда не откажется от российского газа, она просто снизит на него цену. Понятно, что Россия настолько непредсказуемый поставщик, который уже много лет демонстрирует, что газ является её энергетическим оружием и, в общем, открыто демонстрирует, что эту «бейсбольную биту» в этом спортивном магазине она покупает не для того, чтобы играть в бейсбол, а для того, чтобы лущить ею партнеров по головам. Соответственно, Европа, видимо, достаточно быстро, в течение нескольких лет – это зависит от того, будет ли Европа разрабатывать свой сланцевый газ или нет, – может, напомню, отказаться не только от российского газа, но и существенно уменьшить свою зависимость от российской нефти, что гораздо более страшный сценарий, потому что всё-таки у нас сейчас основные доходы бюджета от нефти. И цена на неё падает.

И к слову, о газе и нефти. Вот я напомню, что только что на этой неделе прошла новость, что «Роснефть» получает 2 триллиона рублей из Фонда национального достояния, который весь составляет 80 миллиардов долларов, то есть или я плохо считаю или это практически весь Фонд национального благосостояния и есть. Ребята, вот я чего-то не поняла. У меня несколько вопросов. У нас нефтяные компании самые прибыльные, у нас на нефтяных компаниях держится бюджет. Как это получилось, то компания «Роснефть» у нас в таких долгах, как в шелках.

А.Нарышкин: Но по-моему, и Сечин и другие представители «Роснефти» говорили, что им эти деньги нужны, в том числе, и на развитие проектов различных на востоке страны. Вот вам и ответ.

Ю.Латынина: А кстати, они могут эти проекты технические развивать? Нет, им эти деньги нужны, прежде всего, на закрытие долгов, которые они сделали на Западе под самые разные проекты: под покупку ТНК-BP; которую они купили, под всякие услуги венесуэльцам, когда у Венесуэлы убыточную сеть заправок купили в Европе. По-моему, это было за полтора миллиарда долларов – ну, такая мелочь, просто подарок другу Уго Чавесу. Вот теперь у Евтушенкова приходится дело отбирать, потому что денег уже для того, чтобы платить Евтушенкову, нету. Первый вопрос к менеджеру, тому же Игорю Ивановичу Сечину. Слушайте, это же человек, который не посторонний власти, который мог соображать все риски. А наша власть, вообще, знала, что с Украиной может быть такая штука? Если она хотя бы планировала такие вещи, ей надо было в тот момент, когда она планирует такие вещи, подумать о том, что, может быть, не стоит брать деньги за рубежом, и, может быть, не стоит покупать ТНК-BP.

Ю.Латынина: Соответственно, простите, вопрос: У нас как может нефтяная компания быть настолько неприбыльная? Если она настолько неприбыльная, если она оказалась так неудачно в долгах, а в общем, кто говорит «Роснефть», тот подразумевает Кремль, кто говорить Кремль – подразумевает «Роснефть», то, в общем, возникает вопрос ответственности её менеджмента за подобную политику…

А.Нарышкин: Так подождите, Юлия, вы подводите к тому, что Игорь Иванович Сечин плохой менеджер, и если его, например, – а вдруг такое будет – если его заменить на этой должности, то, может быть, всё хорошо будет у этой компании?

Ю.Латынина: Я думаю, что некоторые вещи, конечно, можно будет сделать у этой компании. Например, у этой компании падает добыча, при этом эта компания с гигантским административным ресурсом, денег у неё прорва. Ну согласитесь, когда у государственной нефтяной компании, которая пользуется режимом наибольшего благоприятствования, падает добыча... Второе: несмотря на то, что у этой компании такие долги, что она должна брать деньги, которые, в общем, теоретически могут пенсионерам пойти – не нефтяным компаниям – у её менеджера есть некая зарплата, про которую «Форбс» говорил, что она 50 миллионов долларов, после этого «Форбс» засудили…

А.Нарышкин: Вы тоже аккуратнее, Юля – смотрите: засудят нас с вами.

Ю.Латынина: Я об этом и говорю. Я говорю, что это неподтвержденные данные, «Форбс» засудили. Когда недавно коммунист очередной раз озвучил это в Думе, то пресс-секретарь «Роснефти» господин Михаил Леонтьев очень возмутился вопросом, который задало ему по этому поводу "Эхо Москвы", сказал, что это провокационные вопросы и так далее. У меня вопрос: «Ребята, так озвучьте зарплату господина Сечина, и никто не будет задавать вам провокационных вопросов».

А.Нарышкин: Может быть, и в этом кроется проблема «Роснефти»? Почему всё так убыточно…

Ю.Латынина: Я понимаю, что в любом случае понятно, что проблемы не связаны с зарплатой господина Сечина, но напомню, что даже на Западе, когда люди или менеджеры компаний, получающих пособия от государства, вдруг оказывается, что они получают какие-то большие дивиденды – это вызывает большой скандал. Более того, у таких менеджеров публика начинает обычно требовать: «А скажите, пожалуйста, а сколько у вас зарплата». У нас есть официальный российский закон, по которому соответствующие менеджеры должны опубликовать эту свою зарплату, и «Роснефть» каким-то путем сказала, что они под госслужащих не подходят. Да, у нас госслужащие должны публиковать свои зарплаты, но каким-то образом «Роснефть» отказалась это делать. Вообще я хочу напомнить ещё третье – что, когда отбирали у ЮКОСа «Юганскнефтегаз», то отбирали его со словами: «Он налогов не платит». Так извините, тем людям, которые отобрали, они не только – о налогах я вообще молчу – они не то, что не платят, они 2 триллиона рублей требуют из бюджета. Это уже, знаете, что-то новенькое.

Вот, собственно, я о том, что та экономическая ситуация, которая складывается, я бы сказала, в постукраинском мире, мягко говоря, не в пользу России. И я не знаю, насколько отдают наши власти себе отчет, потому что вот Владимир Владимирович Путин только что на Валдае говорил о чём угодно, кроме как о российской экономической ситуации, но она печальная.

А.Нарышкин: Я, если можно, вопрос – только очень коротко, потому что у нас ещё несколько важных тем есть: Чем чревато опустение ФНБ, потому что 2 триллиона рублей отдадут «Роснефти», хотя Силуанов на этой неделе сказал, что ещё не факт, Игорь Сечин рано радуется; но там же много средств распределили на другие проекты, в том числе, связанные с Крымом. Вот ФНБ, как мне кажется, рано или поздно опустеет. Это совсем плохо?

Ю.Латынина: Вы знаете, ФНБ – это всё-таки не наши золотовалютные резервы. Наши золотовалютные резервы достаточно велики, но здесь в данном случае речь, скорее, идёт о принципе, потому что 80 миллиардов долларов в ФНБ – это не так много. Но вообще, Фонд национального благосостояния предполагалось… Ну, скажем, аналогичный фонд в Норвегии предназначен потомкам – когда нефть кончится. Он по идее предназначен народу, обществу, пенсионерам, детям, поликлиникам. Он явно не предназначен был, с моей точки зрения, для компании НОВАТЭК, которая тоже уже получает из него три миллиарда, и соответственно, он явно не предназначен был для компании «Роснефть». И вот я не знаю насчет [вашего] вопроса.

Код доступа, Радио "Эхо Москвы"

Odessa Daily

• Вход