Odessa Daily › Мнения ›

«Вроде все как в Донбассе — только не всерьез»

Odessa Daily

2 июля 2015 в 16:46

Текст опубликован в разделе «Мнения». Позиция редакции может не совпадать с убеждениями автора.

В Приднестровье говорят о противостоянии и даже возможном конфликте с Украиной, но для «плохого сценария» ни у кого нет ни денег, ни сил, ни желания. 19 июня — День Бендерской трагедии.

«Вроде все как в Донбассе — только не всерьез»

В 1992 году в этот день в городе начались перестрелки, затем в центр вошли колонны бронетехники Молдовы. Бои шли до 22 июня, около 100 тысяч людей стали беженцами, 300—700 человек (по разным оценкам) были убиты.

…На ежегодный митинг в Бендерах собирались у горсовета ровно к 7.50 утра. Приходили целыми рабочими коллективами, словно на первомайскую демонстрацию. Несли крупные белые ромашки, российские, приднестровские и советские флаги, иконы, портреты родных для акции «Бессмертный полк» — как 9 Мая в Москве, только с фотографиями жертв своей, недавней войны.

В Приднестровье приметы России видишь постоянно. Здесь смотрят Первый канал и «Россию», учатся по русским школьным учебникам, сдают ЕГЭ, наклеивают на машины наклейки «На Берлин!» в День победы. На рынке в Бендерах между халатами в цветочек продают майки с Путиным и «вежливыми людьми» — и охотно их носят.

В Доме книги в центре Тирасполя рядом висят портреты президента Приднестровья Евгения Шевчука (30 приднестровских рублей), Владимира Путина (12,50 и 10 рублей) и Иосифа Сталина (12,50). «Сталина только пожилые берут, — объясняет продавец. — А Путина все. Да не, не чиновники. Просто наши жители, люди».

Рядом с российским в Приднестровье уживается абсолютно советское. Здесь до сих пор используется чуть измененный герб Молдавской ССР с серпом, молотом, колосьями и кистью винограда, все так же, с прищуром, смотрит с памятников Ильич. Мэрия называется горсоветом, спецслужбы — КГБ (это инновация, раньше — МГБ).

Из советских глобальных вещей здесь сохранилось немногое. Разве что советское подчинение власти (абсолютное и не рефлексируемое), полная самоцензура, привычка ходить на демонстрации по указу, а также настоящий, не декларируемый интернационализм. На территории, этнически почти поровну поделенной между молдаванами, русскими и украинцами, без него не прожить.

Приднестровье быстро перенимает московские тренды. Со следующего учебного года в четвертых классах вводят уроки основы православной культуры или светской этики, Верховный совет предлагает ввести закон об «иностранных агентах», и ИА «Приднестровье сегодня» заранее публикует примерный список «западных «агентов влияния», подрывающих общественные ценности «Русского мира» и продвигающих «так называемые «культурные» ценности Евросодома». Геев в Приднестровье еще не запретили, но филиал правозащитной ЛГБТ-организации «Гендер-Ост» — уже.

Президент Приднестровья издал указ о борьбе с экстремизмом, по которому жители обязаны сообщать в КГБ о любых проявлениях экстремизма, включая «клевету на госчиновников». И даже с «оранжевой угрозой» тут борются вовсю: 14 июня правительство Приднестровья призвало жителей не допустить «майдан» «в угоду внешним недоброжелателям разрушить нашу государственность» и заявило, что из-за экономических сложностей «в городах и селах появляются агитаторы, политические спекулянты, призывающие население к акциям протеста», чтобы «дестабилизировать и без того непростую ситуацию в республике».

Впрочем, то, что в России происходит всерьез, в Приднестровье превращается в фарс. Закон об «иностранных агентах», если он будет принят, помешает финансированию из России. Следов «майдана» нет, но КГБ Приднестровья превентивно арестовал журналиста Сергея Ильченко, обвинив его в экстремизме на основании анонимных материалов на интернет-форуме. Организатора всех (то есть двух) оппозиционных митингов последних лет, депутата Верховного совета, лидера общественного движения «Народное единство» Анатолия Дируна КГБ обвинил в связях с украинским «Правым сектором» (запрещенным в России. — Ред.).

— Приднестровье — маленькая комичная копия России, — говорит кишиневский политолог, директор сети информационно-аналитических порталов Молдовы и Украины Виталий Андриевский. — Там даже нет оппозиции. После митинга 28 февраля власти заявили, что на нем были прокишиневские последователи «майдана». А пришли в основном пенсионеры с портретами Путина. Мирные граждане пишут Путину письма, что нужно жестко ответить Украине и ввести войска. Оппозиция здесь скорее будет критиковать власти за излишний либерализм.

Впрочем, с «Правым сектором», как и с влиянием Молдовы, в Приднестровье борются давно. Еще в феврале глава ПМР Евгений Шевчук на коллегии КГБ потребовал от спецслужб лучше противостоять одновременно украинским националистам, молдавским спецслужбам и «информационным диверсиям», цель которых — изменить «духовно-нравственные опоры граждан Приднестровья, переписать историю, культивировать в обществе чуждые ценности, в том числе и культ денег». Бороться с культом денег во времена тяжелейшего экономического кризиса — и правда разумное занятие.

Секретные материалы

Рассказ об экономике Приднестровья похож на авантюрный роман. Здесь изолированная от мира банковская система, собственная (неконвертируемая) валюта, курс которой определяется правительством; и важный источник дохода – российский газ. Больше 20 лет республика получает его практически бесплатно. Деньги собираются с потребителей, но в Россию не возвращаются, а зачисляются на так называемый «газовый счет» и впоследствии расходуются на внутренние нужды. Как именно — никто толком не знает. Нынешний президент ПМР Евгений Шевчук информацию о газовом счете засекретил, поэтому уже несколько лет приднестровцы ищут газовые деньги, как россияне — Стабфонд. Тем временем долг перед «Газпромом» уже больше чем 5,2 млрд долларов.

Когда в 2012 году денег в бюджете стало не хватать, правительство подняло тарифы на газ для приднестровских предприятий сразу на 67%. Те стали медленно разоряться, а владелец крупнейшего в ПМР Молдавского металлургического завода «Металлоинвест» Алишер Усманов потерпел такие убытки, что просто вернул предприятие в собственность государства.

С марта из-за экономического кризиса и дефицита бюджета все госслужащие и пенсионеры официально получают только 70% зарплат и пенсий. Теперь в Приднестровье ходит шутка: «Мы так любим своего президента, что сами ему платим». Правда, большинство уверено, что зарплаты сократили, потому что Россия перестала помогать Приднестровью: «Мы понимаем, у вас санкции и кризис», — без упрека говорят мне.

С 2006 года приднестровские товары могут выходить на внешний рынок только через Молдову и с ее кодом страны и при наличии молдавских таможенных печатей. Как объясняет заместитель главы Торгово-промышленной палаты Приднестровья Юрий Ганин, возникла поразительная вещь: Россия регулярно вводит санкции против молдавских предприятий и запрещает экспорт их фруктов, овощей или вин. Делается это, на первый взгляд, для поддержки Приднестровья — но приднестровские товары попадают под санкции тоже.

Еще одна причина падения экспорта — твердость приднестровского рубля. Перед выборами новое руководство Приднестровья обещало, что удержит курс национальной валюты, и не соврало: последние 3—4 года доллар стоит 11 приднестровских рублей, как бы ни падал российский рубль, молдавский лей или украинская гривна. «Гражданам и импортерам выгодно иметь стабильный курс, — говорит Ганин. — Для товаропроизводителей и экспортеров выгоднее, чтобы он дешевел. Но государство выбрало первый вариант. Это спорно. Когда зарплаты и пенсии снизили на 30%, розничная торговля на те же 30% упала, продавцы стали сворачивать свой бизнес, экспорт снизился на 25% и бюджет получит вполовину меньше налогов, чем год назад».

Несколько месяцев назад Украина запретила ввоз некоторых подакцизных товаров, например табака и алкоголя, через приднестровский участок границы с Украиной, пытаясь разрушить контрабандные схемы с использованием лазеек, создаваемые Приднестровьем.

— Контрабанда началась с 1994—1995 годов, — говорит политолог Владимир Андриевский (в те годы ему тоже предлагали участвовать «в этом супербизнесе», но он отказался). — В Приднестровье легально поставляли сигареты, например, из Арабских Эмиратов. Оттуда они нелегально расползались в Молдову, Румынию, Чехию, Словакию, Польшу, Украину. Иногда товары даже не попадали в Приднестровье — просто шли накладные листы или пустые фуры, а в администрацию президента ПМР и Украины — чемоданы со взятками.

Тогда Приднестровье лидировало по потреблению сигарет, алкоголя и куриных окорочков — все они оформлялись на территории без акцизных сборов и НДС, а где продавались дальше — никто не смотрел. По словам Андриевского, фирмы, которые завозили подакцизные товары, отдавали какую-то часть своего оборота государству. С уходом бывшего президента Смирнова поток контрабанды снизился, потом снова стал нарастать, в последнее время опять упал. К тому же Румыния закрыла свою границу и начала бороться с коррупцией, подкосив бизнес. Теперь то же самое делает Украина.

В ПМР есть и другая проблема. Недавно Молдова вошла в зону свободной торговли с ЕС. Представители Приднестровья в переговорах практически не участвовали (хотя молдавские дипломаты убеждают меня, что приднестровцев приглашали, те присутствовали на всех раундах переговоров и имели полноценные возможности продвигать свои интересы). Теперь с 1 января следующего года не вошедшее в договор Приднестровье может либо потерять свой европейский экспорт (а это, по словам Ганина, примерно 35% от общего экспорта) – либо должно договориться с Молдовой и ЕС само. Пока идет позиционная борьба. ЕС не хочет напрямую договариваться с Приднестровьем, а Молдове это просто не нужно. Она ждет, что Приднестровье в безвыходной ситуации вынуждено будет принять все условия Кишинева. Ситуация обостряется. Есть ощущение надвигающейся бури.
Наши в Донбассе

Сразу после присоединения Россией Крыма председатель Верховного Совета ПМР Михаил Бурла обратился в Госдуму РФ с просьбой расширить основания принятия в состав России новых территорий. По непроверенной «Новой» информации, существовал даже план объединения «Новороссии» и Приднестровья.

Депутат Верховного совета ПМР Олег Василатий уверен, что республика стала для Донбасса «кузницей кадров»: бывший глава МГБ Владимир Антюфеев оказался первым заместителем председателя «совета министров ДНР», бывший вице-президент ПМР Александр Караман — «министром иностранных дел ДНР». «В Приднестровье выросла плеяда кризис-менеджеров, которые могут работать в условиях внешней угрозы, — объясняет депутат Анатолий Дирун. — Они поддерживают идеи «Новороссии», которая тоже борется за право отстоять свою самобытность. Их пригласили — они поехали, здесь ничего странного нет. На Украине тоже полно министров из-за рубежа. Саакашвили, например».

— Стрелков здесь воевал, казаки и «Правый сектор» тоже — мы ж тогда не понимали, что они бандеровцы, — смеется Василатий. — От нас бы и больше людей ушли воевать, но, когда начались события на Украине, все поняли, что штыки пригодятся и здесь.

В Тирасполе ходят разговоры, что Антюфеев увез с собой в Донбасс 60 военных, еще несколько десятков человек ушли воевать сами. Причем если тираспольчане и бендерчане — за Русский мир, то жители северных, более проукраинских районов — против.

Сколько приднестровцев воюет сейчас в Донбассе, неизвестно. Источник «Новой» рассказывает о двух погибших и десятках раненых. При этом если раненых добровольцев из России легко вывозят через границу Ростовской области, то приднестровцев возвращают домой по территории Украины. За год войны, по словам источника «Новой», появились налаженные пути для вывоза раненых. Провезти через всю вражескую страну раненого ополченца сейчас стоит 3—3,5 тыс. долларов.

Чемодан без ручки

«Приднестровье — как чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко» — в Кишиневе я слышу эту фразу раз десять. Все, кроме пророссийских молдавских политиков, объясняют этим, почему за 23 года усилия по реинтеграции с Приднестровьем так и не принесли плодов. Из рассказов складывается ощущение, что бедный, экономически неуспешный, зависимый от России анклав совершенно не нужен Молдове. Политики объясняют мне, что ПМР — это 200 тыс. пенсионеров, из-за пенсий которых бюджет Молдовы рухнет, и 400 тыс. пророссийски настроенных избирателей, из-за которых европейский курс страны станет утопией.

— Главная проблема — в Кишиневе, а не в Тирасполе и даже не в России, — считает молдавский политический аналитик, директор программ Institute for Public Policy, один из основателей Социал-демократической партии Молдовы, бывший депутат парламента Оазу Нантой. — Приднестровье — никем не желанный ребенок. Если посмотреть на наши соцопросы, окажется, что приднестровская проблема — на периферии общественного внимания, от силы в конце первой десятки. Политические партии только имитируют заинтересованность в решении конфликта. А бизнес — в особенности контрабандный — и без реинтеграции процветает все 20 лет.

При этом, уверены молдавские политологи, России тоже не нужно При-днестровье само по себе — только как способ влияния на Молдову.

— Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье — они были созданы под копирку, — говорит Оазу Нантой. — «Уникальный» миротворческий формат и последующий шантаж страны: ты будь у меня на коротком «евразийском», с некоторых пор, поводке.

В 2006 году в ПМР прошел референдум, на котором 97% заявили, что хотят независимости от Молдовы и присоединения к России. Результаты референдума не признал легитимными никто, кроме Госдумы РФ, зато теперь приднестровские депутаты говорят с гордостью: «97%, как в Крыму!»

Однако сколько приднестровцев на самом деле хотят стать частью России — вопрос открытый. Один из членов правительства того, 2006, года легко признается, что результаты, конечно, «немного подрисовали»: «У Смирнова (тогда президента ПМР. — Е. Р.) как раз предвыборный год был, ему было нужно». По его словам, прорумынски (т.е. прозападно) настроенных людей на референдуме было процентов 20. Впрочем, популярность здесь Первого канала, русских флагов и отсутствие какой-либо оппозиции заставляют думать, что цифры подтасовали не слишком. Об этом же говорит и то, что на заработки все взрослые приднестровцы едут не на Украину или в Евросоюз — а только в Россию. За 20 лет население страны уменьшилось почти вдвое.

Ружье на сцене

Нейтральная территория между Приднестровьем и Украиной проходит по мосту через реку Кучурган. Вдоль пыльных обочин растут увешанные ягодами тутовые деревья, висит болотный густой дух. Начинает темнеть, в заросшей осокой реке отражаются розоватые облака. Громко квакают лягушки, тарахтит вдалеке трактор, пусто.

Границу с Украиной приднестровцы стараются не пересекать. Тираспольцы, еще прошлым летом каждые выходные ездившие на пляжи в Одессу, теперь уверяют меня, что пограничники рвут русские паспорта, отправляют всех мужчин в СБУ, забривают в армию украинских граждан, а журналиста-москвича немедленно отправят «на подвал»…

Украинский пограничник листает мой новый, почти пустой паспорт минуты три. «Ни разу не были на Украине?» — спрашивает печально, ставит штемпель.

По ту сторону границы тянутся блокпосты с бетонными плитами, скучают пятеро автоматчиков (двое — блондинки), ворота погранпункта распахнуты настежь. «Продам кролей» — сообщает объявление на воротах. Танков не видно.

Ситуация кажется нелепой: Украина роет защитные рвы вдоль границы, президент ПМР сообщает об этом как об акте агрессии. Никто друг другу не доверяет, все ждут войны.

— В Виннице мне рассказывали, что их губернатор выезжал к границе с Приднестровьем и рассматривал его территорию в бинокль, — говорит бывший министр иностранных дел Приднестровья Владимир Ястребчак. — А у нас там Каменский район, в нем из тяжелой техники — разве что две бетономешалки. То есть на Украине считают, что в Приднестровье живут вражины, которые мечтают заколбасить Одесскую область и попутно в Винницу ломануться?

— Те, кто сейчас кликушествует, отлично понимают, что никто ни на кого нападать не собирается, — считает Оазу Нантой. — Если бы российские войска и спецслужбы в Приднестровье весной 2014 года получили бы соответствующий приказ, и в Кишиневе бы появились «зеленые человечки», Молдова исчезла бы за три дня. Когда начинались события на Украине, было понятно, что мы следующие. Но Янукович бежал, построение «Новороссии» затянулось, и, пафосно выражаясь, та «Небесная сотня», погибшая на Майдане, спасла нас. Если бы не это — мы бы с вами уже не разговаривали и российские войска были бы уже на реке Прут, которая разделяет НАТО и бывший Советский Союз.

Вице-премьер по реинтеграции Молдовы Виктор Осипов не столь пессимистичен, но осторожен. По его словам, количество военных учений в Приднестровье за прошлый год удвоилось, и это не может не вызывать беспокойства.

— Всем понятно, что идет конфронтация инструментами пропаганды, — говорит Осипов. — Со стратегической и тактической точек зрения Украине новый очаг военной эскалации не нужен. Молдове тоже. Нам нужны условия для роста и стабильности. Приднестровцы уже страдают из-за нерешенности их статуса, им не нужны дополнительные осложнения. Но, по Чехову, если ружье висит на стене — оно выстрелит. Два месяца назад была стрельба со стороны Украины. Непонятно, кто стрелял. Но если был выстрел, мог быть и ответный — там, где есть вооруженные люди, события могут пойти по плохому сценарию.

24 июня Виктор Осипов был в Москве с официальным визитом, встречался с Дмитрием Рогозиным, специальным представителем президента РФ по Приднестровью. Как анонимно рассказал мне один из источников, знакомый с содержанием их беседы в Москве, МИД России дал понять, что обеспокоен ситуацией вокруг ПМР и хочет «тушить пропагандистский запал». Молдавская сторона, естественно, согласилась.

— Кому выгоден шум вокруг Приднестровья? Да всем, — анонимно говорит приднестровский политик. — В Донбассе идет реальный конфликт, спекуляции обходятся там слишком дорого. А здесь никто ничем не рискует — ни Приднестровье, ни Украина, ни Молдова, ни Запад, все могут попытаться обыграть соседа и играют краплеными картами. Приднестровье кричит: «Атас, блокада, война, дайте денег!» Рогозин: «Родина в опасности, кругом враги!» Конечно, кто-то из участников может и заиграться. Но чтобы от игры перейти к вооруженному конфликту, нужны инструменты. А их нет. Тяжелой техники и близко не видно, денег ни у кого нет: а война — дело дорогое. Кровопролитие вообще не в традициях нашего региона. Вы видели спектакль «Принцесса Турандот»? Там есть полные акты, а в перерывах между ними шуты разыгрывают то же самое, только в шутовской форме. Так же и в Приднестровье. Вроде все как в Донбассе — только не всерьез.
Елена Рачева
Специальный корреспондент