Угнетенные скопом. Юлия Латынина — о феминизме

Феминистки, украсившие стену Кремля своим мудрым лозунгом, — это еще только маленький осколочек той бескомпромиссной борьбы против сексизма, которая в последние годы развернулась в Европе и США.

Если вы думаете, что главным объектом угнетения со стороны злобных белых самцов-фашистов на Западе являются бедные мусульмане, бедные мигранты, бедные чернокожие и бедные трансгендеры, то вы можете быть спокойны — ваши представления безнадежно устарели.

Помните шведскую феминистку, которая обвинила Джулиана Ассанжа в изнасиловании за то, что он, занявшись с ней по ее приглашению сексом, трахнул ее без презерватива? Эта прекрасная дама прежде обвиняла своего студента в sexual harassment. Харассмент выражался в том, что он на ее лекции отправлял эсэмэску. А в чем же харассмент, спросите вы. А вот в чем: если бы она была мужчиной, он бы так не сделал! Его поступок был проявлением наглого гендерного фашизма.

Так вот, дама эта всерьез считала, что три миллиарда человеческих самцов состоят в злобном сексистском заговоре против трех миллиардов человеческих самок. Это была ее официальная теория, которую она многократно излагала.

Еще несколько лет назад эта дама казалась фриком: теперь это почти норма.

Каждый день новые и новые мегаскандалы сотрясают СМИ и интернет. Феминистка Шарлотта Прудман повесила свое фото в LinkedIn. Наглый самец по имени Александр Картер-Силк осмелился написать ей, что она выглядит «потрясающе». «Сексизм! — вскрикнула мисс Прудман. — Как смеет этот фашиствующий самец хвалить мое лицо, а не мои профессиональные способности!» Большинство левых СМИ было на стороне г-жи Прудман.

Нобелевский лауреат сэр Тим Хант, выступая на ланче в Южной Корее, неосторожно пошутил во время 30-секундного спича. На его несчастье, ланч организовывали отборные феминистки, которые тут же заявили, что сэр Тим Хант… всерьез призвал к созданию раздельных женских лабораторий. Самолет с сэром Хантом еще не успел коснуться посадочной полосы в Хитроу, а нобелевского лауреата уже вышибли из института. Одна из дам даже потребовала лишить его Нобелевской премии. Когда сэр Тим Хант честно сказал, что пошутил, то Washington Post присудила ему non-apology of the year.

Об изнасилованиях и говорить нечего, это — святое. С точки зрения современной феминистки, секса нет. Есть только мужское насилие.

Если мужика за секс еще не посадили, это не его заслуга — это их, феминисток, недоработка. Количество пьяных студенток, которые сначала тащат в свою собственную постель самца, а на следующее утро подают на него за изнасилование, бьет все рекорды. Мысль, что за некоторые свои поступки надо нести ответственность, даже не приходит этим прекрасным леди в голову.

Последние новости с поля сражения против сексизма: две дамы, одна Susan Fowler из Uber, другая — AJ Vandermeyden из Tesla, обвинили своих работодателей в частности и всю Кремниевую долину вообще в сексизме и дискриминации женщин и даже подкрепили свои доводы убийственным примером: в Tesla работает куда больше инженеров-мужчин, чем женщин! В самом деле, чем это объяснить, как не гендерным фашизмом?

При этом вся эта борьба против сексизма, все это пиршество свободы и торжество феминизма кончается только в одном случае: как только дело заходит об исламе. Это — табу.

Феминистки неделями будут обсуждать оскорбление, нанесенное бедной Шарлотте Прудман. Но задаться, к примеру, вопросом:

Великая Айан Хирси Али в своей книге The Nomad даже с удивлением нашла немало феминисток, которые считали это «особенностью культуры» и «средством женского самовыражения».

Марш против Дональда Трампа — пожалуйста. Но если в английском городке Ротерем на протяжении десятка лет пакистанские банды насиловали девочек и изнасиловали их полторы тысячи, то говорить об этом — неполиткорректно. Тот, кто об этом рассуждает, — фашист и нацист.

Знаете что?

Я вам скажу неприличную вещь — в современном западном обществе у женщины выбор больше, чем у мужчины.

Это проявляется во всем, даже в одежде. Женщина может носить юбки, а может — брюки. А теперь представьте себе мужчину в юбке? А?

То же самое касается социальных ролей.

Женщина может пойти на работу, а может выйти замуж. Никто не удивится, что женщину содержит ее муж.

А теперь представьте себе мужчину, который, вместо того чтобы пойти на работу, женился и его содержит жена. На него все будут показывать пальцем. Его будут называть альфонсом.

И не надо говорить, что та женщина, которая вышла замуж и сразу оказалась в шоколаде, — дура. С точки зрения жизненного удобства ее поведение — одна из самых выгодных стратегий выживания.

А знаете, что количество мужчин, делающих операцию по перемене пола на женский, в четыре раза превышает количество женщин, меняющих свой пол на мужской? Неужели все эти мужчины хотят угнетаться?

Автор данных строк, как вы можете догадаться, вовсе не против равенства женщин. И даже более того.

Если посмотреть, какая черта европейского общества способствовала в течение веков его развитию и прогрессу, то я берусь доказать, что эта черта была моногамия и вытекавшая из нее ценность женщины. Восточные культуры — арабский мир, Индия, Китай, Япония — все были абсолютно разные. У них была только одна объединяющая черта. У всех у них была полигамия. В них мужчины не конкурировали за женщин. Они набирали из них гарем и самоутверждались за счет жен-рабынь.

Однако современный западный феминизм не имеет ничего общего с борьбой за женское равноправие. И кстати, он вовсе не внушает женщинам, что они равные. Он внушает женщинам, что все они — жертвы. Что их обидели.

И в этом-то и кроется ответ на вопрос.

В начале прошлого века левые всего мира — коммунисты, анархисты, социалисты — рассчитывали на пролетариат. Они боролись за права угнетенных трудящихся.

Теперь левому истеблишменту нужны новые категории угнетенных, за права которых можно бороться. В эти категории и входят: мигранты, мусульмане, люмпены, геи, трансгендеры — и, конечно, женщины. Женщины — это неиссякаемый рудник, из которого добываются жертвы угнетения. Если внушить половине населения, что им все должны, это открывает неслыханные возможности. Маркс с его пролетариатом отдыхает.

Юлия Латынина Обозреватель «Новой»