• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Нельзя построить демократию на страхе

История с сожжением георгиевских ленточек Аленой Балабой стала «шлягером» интернета. Он ней не написал только ленивый. И, разумеется, вектор оценки этого поступка колебался от принадлежности писавшего к тому или иному лагерю. И, разумеется, все правы.

Немного истории. То, что георгиевские ленточки, или как их любят называть сторонники Евромайдана – колорадские жуки не имеют никакого отношения к Победе СССР, думается, доказывать не нужно. Вообще к 22 июня 1941 года все бывшие царские награды, в том числе и Георгиевский крест, были под строжайшим запретом. Вся символика царской армии была не просто отринута, но и старательно вымарана из советской действительности. Правда, накануне войны произошел постепенный возврат к некоторым элементам военной истории – были изменены воинские звания, которые стали теперь несколько напоминать дореволюционные. Все это делалось в общем, как это сейчас принято говорить, тренде, принятый Сталиным в 33-34 годах – возврат к восточной империи, однако до войны, все это носило ограниченный характер.

Примером этого возврата является легендарный праздник «Новый Год». Именно в это время создается этот праздник, призванный заменить в сознании людей Рождество. То есть атрибутика праздника – с елками, подарками – вновь выносится на передний план, но при этом все то, что Сталину мешает – убирается с кровью и с мясом из жизни. Вот и армейские символика представляет собой этакий «новый год» для армии: звания похожие на прежние, но знамена – красные, символика советская и т.д.

В ходе войны Сталин коренным образом меняет всю мифологическую составляющую армии. Сначала ослабляется партийная вертикаль, заменяя комиссаров замполитами, потом появляются офицеры. Для нас, через десятилетия очень трудно понять, в чем, собственно, было отличие «командиров» от «офицеров», однако если мы обратимся к книгам Константина Симонова, то там это отличие будет видно очень ясно. Фактически в 42-43 гг. многие ощутили, что через офицерский корпус Сталин создавал, нечто вроде, наполеоновских «новых дворян». Однако те, кто поверили в эти политические россказни, очень дорого заплатили за свою наивность. Сразу после войны Сталин, опасаясь появления реальных бонапартов, жесточайшим образом раздавил все эту «новую аристократию», и послевоенная сталинская империя вообще не рассматривала Победу 45-го года как краеугольный камень в истории СССР.

Георгиевская лента, так уж случилось, стала символом тех, кто хотя бы декларативно заявлял о восстановлении Российской республики. Здесь логика была очень проста: солдатская награда за смелость стала символом тех, кто по разным причинам встал на сторону нацистов в борьбе против Сталина.

Надо сказать, что военная мифология крайне важна. И это прекрасно понимал и Сталин, который тратил безумные средства на создание своей системы мифов – можно вспомнить, например, описанные Константином Симоновым огромные серии статей об офицерской чести российских офицеров. Это понимали и те, кто вместе с Власовым, пытались создать идейное антисталинское движение.

Однако и у той и у другой стороны были жесткие ограничения, связанные с памятью людей. Сталин был бы, наверное, рад, вернуться к системе царских наград, но как заставить забыть миллионы людей, что за демонстрацию этих самых наград в 20-е-30-е годы могли просто в лагерь отправить? Сталин четко шел к созданию своей империи, но при этом он никогда не был готов пойти на любой вариант российской империи: даже намек на аристократию, на незыблемые привилегии был для него смерти подобен: он панически боялся за свою власть, и никогда не допустил бы ситуации, при которой были бы те, кого он не мог бы в любой момент смешать с грязью и растоптать.

Как ни странно, но георгиевская ленточка стала точкой перелома: вот именно эту ленту Сталин не перешел. Можно предположить, что он опасался, что элита его, послушная, связанная кровью и страхом, боящаяся его до ужаса, воспримут это как символ ограниченности его власти?

Нынешний стремительный взлет ажиотажа вокруг георгиевских ленточек связан напрямую с тотальной эклектикой путинского режима. И если в экономике это представляет собой совершенно абсурдную смесь либерализма, кейнсианства и патернализма, которая и является главной причиной экономической ситуации в России, то в идеологической сфере здесь какой-то совершенно бредовый скетч имперской России, сталинского СССР и кастрированного Сингапура.

Историки театра любят говорить об анахронизме пьес Шекспира, когда герои драмы о Юлии Цезаре и Бруте, описывая сражение, говорят о «громе пушек». Но куда там Вильяму нашему Шекспиру до современных российских фильмов о войне, с солдатами, всеми одетыми, как с иголочки, с пятнистыми масхалатами, с одинаковым оружием и всеми прочими атрибутами фэнтезийной жизни. На этом фоне георгиевская ленточка еще не самая вопиющая нелепость. Желающие могут просто сравнить героев фильма «Живые и мертвые» или «Двадцать дней без войны» с любыми нынешними российским военным сериалом.

И все-таки, почему именно георгиевская ленточка? Почему не целина, не Юрий Гагарин, наконец? Не походы на Южный полюс? Почему тысячи мирных достижений СССР с середины 50-х до конца 60-х не стали символом новой путинской эпохи?

На мой взгляд, ответ страшен. И дело вовсе не в том, что эти достижения были впоследствии сведены на нет бездарностью и советских, и постсоветских чиновников. А дело в том, что в 50-е – 60-е СССР не строило империю. Да, руководство страны и при Хрущеве, как и при Сталине, и при первых годах правления Брежнева стремились к экспансии и тратили безумные деньги на распространение советского империализма. Но внутри страны атмосфера была иной. Да Владимир Войнович написал свою «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы» в шутку. Но это была шутка, которая дышала своим временем.

И дело вовсе не только в том, что космические полеты стали в России способом отмывать «космические» суммы, а не технологическим прорывом. Дело в том, что империя не строится в космосе. Во всяком случае, российская империя, а не империя Джорджа Лукаса.

И вот это страшнее всего. Ведь даже не с верху, а именно снизу пошел в народ этот придуманный символ ушедшей страны. Символ того, что люди хотят не успешной работы, ни творческих и технологических успехов, а ПОБЕДЫ ИМПЕРИИ! 

Однако это еще не все «орешки для Золушки», которые принесла в кубышке «невинная» георгиевская ленточка. Ибо на пространстве бывшего СССР и стран советского блока эта ленточка стала символом постсоветского «веймаровского синдрома».

История Веймаровской республики стала воистину нарицательной. Поданные великой Германской империи оказались не готовы ни к демократии, ни к ответственности за свою судьбу. Вместо того, чтобы стремится использовать время мира и пусть очень хлипкого, но благополучия, для строительства новой жизни, люди искали упоение в мифах великой Германской империи, в поисках врагов, разрушивших их благополучный мир. И выросшие на этой волне популистские движения оказались способны, используя демократическую процедуру, изнутри взорвать тихий мир веймаровской демократии.

Надо отметить сразу, что в отличие от бывшего СССР, Веймаровская Германия действительно родилась под несчастной звездой. Сначала мощный удар по ней нанесли послевоенные репарации победителей, а потом свой чудовищную роль сыграл знаменитый кризис конца 20-х годов.

Но при всей остроте политико-экономического кризиса 20-х – начала 30-х годов, огромную роль сыграло и та социально-политическая атмосфера, которую принято именовать «веймаровским синдромом». Огромное количество людей не хотело демократии, не хотело признать новый статус «слабой Германии». Желание отомстить победителям Первой мировой, тем, кто навязал Германии столь страшные репарации и ограничил ее в правах, было сильнее многих разумных доводов.

У великого Ингмара Бергмана есть совершенно потрясающий фильм об этом времени, времени торжествующей подлости, лжи, ненависти, времени заговоров и предательств, провокаций и убийств. Фильм «Змеиное яйцо» концентрированное описание «веймаровского синдрома».

«Веймаровский синдром» всегда сильнее на окраинах бывшей империи. Именно поэтому в Украине, в регионах русскоязычной Украины эти настроения, оказываются порою гораздо сильнее выражены, нежели в самой России. Для «веймаровского синдрома» нищета, даже относительная, всегда является крайне питательной почвой. И у нас, где пенсии, минимальные зарплаты гораздо ниже, чем в той же России, все это стало просто питательным бульоном для «веймаровского синдрома».

И символом этого реваншизма, этой новой империи, на самом деле, уже совсем не похожей, на империю советскую эпохи застоя, и стала та самая георгиевская ленточка.

На этой грустной ноте можно было бы остановить наш разговор о ситуации вокруг поступка Алены Балабы, если бы не одно, но очень важное обстоятельство.

Ибо есть вопрос, на который пока нет ответа: так как все-таки оценить этот поступок? И дело ведь не в том, как сама Алена Балаба относится к данным ленточкам. И даже не то, что они значат в нашей сегодняшней политической полемике.

Самое страшное во всей этой истории – это нетерпимость. Надо ли объяснять, что для самих «георгиевских ленточек» обряд их сожжения – лишь укрепляет их силу в глазах последователей? Я думаю, это и так очевидно. Но, увы, кроме этого, данный поступок вызван тем, что и люди с Евромайдана страдают общей болезнью нашей эпохи: нетерпимостью!

Мы не хотим слушать оппонента. Истерически не хотим. Наш оппонент должен просто с нами согласиться, или мы его растопчем!

Мало ли что там говорят о проблемах с русским языком. Я считаю, что никаких проблем нет – значит, их нет! Мало ли что там говорится о местном самоуправлении. Я считаю, что здесь все нормально – значит, все нормально!

На фоне все усиливающейся борьбы с Антимайданом ставка делается на попытку запретить, остановить, разогнать. Никто даже не пытается ввести спор с противниками, никто не пытается бороться за души людей.

Нет никаких сомнений, что против Майдана действуют реальные платные агенты Путина и ФСБ. И нет никаких сомнений, что с этими провокаторами и погромщиками нужно бороться совершенно жесткими полицейскими методами.

Но сколько может быть провокаторов. Ну, десть, двадцать. Ну, пусть сто! Однако подавляющее большинство людей, идущих за ними – это те, кто имеют свою позицию. Вовсе не факт, что можно убедить их, ее изменить. Но совершенно точно, что если шаг в этом направлении будет сделан, то ситуация станет иной.

На протяжении двадцати трех лет этих людей обманывали и обкрадывали. И когда сейчас, идейные сторонники именно тех, кто их обманывал и обкрадывал, пытаются использовать их ненависть, чтобы сохранить свою власть, надо бороться за их души. Бороться за души, а не пугать: мы вас сожжем на этом костре, как эти георгиевские ленточки. А ведь выглядело это именно так!

Мы обязаны говорить и убеждать. Обязаны бороться за души людей. В противном случае мы никогда не победим. Потому что империю можно построить без согласия людей. Только на страхе. А вот демократию – нельзя!

Леонид Штекель

• Вход