• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

«22 июня, ровно в четыре часа …» Часть третья, индустриализация, начало

В 60-е годы, когда началась Великая деколонизация Африки – все страны Африки (за исключением «белого» тогда Юга Африки) в течение короткого времени получили независимость, широко муссировался вопрос об использовании советского опыта «индустриализации» в этих странах.

Мне довелось прочитать как минимум десяток хвалебных од «индустриализации» в западных книгах, опубликованных в свое время в СССР. Разумеется, как я сейчас понимаю, реальная индустриализация не имела ничего общего с той благостной картинкой. И, кстати, Великая деколонизация Африки также закончилась чудовищной кровью и безумной нищетой, по сравнению с которой годы «колониальной зависимости» выглядят сейчас чуть ли не как «золотой век». Но, разумеется, никто публично это не признает. Но вернемся к нашей индустриализации.

На волне перестройки в 1987 году появилась «этапная» статья в журнале «Новый мир» (№2)  под названием «Лукавая цифра» Василия Селюнина и Григория Ханина. Кратко говоря, суть этой статьи такова: «национальный доход СССР за 1928-1987 годы вырос не в 90 раз, как уверяло ЦСУ  СССР, и вслед за ним советская пропаганда, а в 6,9 раза  или в 13 раз меньше». Однако, если обратиться к предвоенному периоду, то здесь ситуация будет неизмеримо хуже. По данным этой статьи, многие показатели экономики, которые официально были реализованы еще в Первую пятилетку, на самом деле в СССР были получены лишь в 50-е годы. А итоги Второй пятилетки вообще были ничтожны.

Оказалось, что все официальные расчеты велись с нарушением всех норм: не учитывалась, например, инфляция, и все данные, даже указанные в натуральном выражении, подвергались подчисткам и фальсификациям. Попытки отдельных грамотных людей, вроде Николая Осинского, бывшего лидера партийной оппозиции (расстрелян в 1941 году) добиться в статистике объективных показателей, ни к чему не привели.

Один из авторов этой статьи, Георгий Ханин, уже в наши дни в своих материалах, подчеркивающих абсурдность статистических данных тех лет, приводит интересный пример: «как в 1932 году при подготовке второго пятилетнего плана  нарком земледелия СССР  Я.Яковлев с отчаянием восклицал на одном из совещаний: «как можно планировать, если нельзя верить ни одной цифре!»

Но и те данные, которые приводились в «Лукавой цифре» – это еще не вся правда. Настоящая правда – гораздо хуже. И для того чтобы хотя бы приблизительно понять, что происходило в СССР при индустриализации, попробуем коснуться двух главных феноменов той жизни: «черного рынка» и коррупции.

Русская Википедия – главный толковый словарь современности, дает весьма своеобразное толкование этого термина: «Чёрный рынок существует практически везде, где есть запрет на торговлю каким-либо товаром или она каким-либо образом ограничена». На самом деле это лишь часть правды.

Дело в том, что до начала ХХ века в Европе не существовало такого понятия, как «черный рынок». Как и в Российской империи. Ни одно из правительств тех лет не считало возможным вводить какие-либо ограничения на торговлю. Фактически торговать можно было всем, просто не везде и не всегда. За опиумом никто не ходил на Невский, на Дерибасовскую или на Флит Стрит. Для этого существовали китайские курильни в соответствующих районах больших городов. Точно также и с проституцией, и с другими товарами, которые сейчас традиционно относят к ведомству «черного рынка». Даже страшные периоды гражданских и религиозных войн периода Реформации в Европе нельзя отнести к созданию «черного рынка». Да, в европейских городах можно было почти официально заказать убийство человека, а в королевской Франции, например, существовало целое сословие бретеров, чье единственное занятие было заказные убийства под видом дуэли. И, все-таки, это –  не «черный рынок».

«Черный рынок» начинается именно тогда, когда появляются запреты на торговлю и карточная система. Однако здесь требуется еще одно важное дополнение.

Во время Второй мировой войны, например, Англия оказалась в торговой блокаде. В стране одно время просто физически не хватало продуктов питания и вещей, чтобы мог существовать  рынок. И Англия, впервые в своей истории, ввела карточную систему. Но карточки были для всех – от Премьер-министра до уборщика. Карточки поддерживали обязательное равенство всех, они вводились на короткое время – пока действовала торговая блокада страны с помощью германских подводных лодок. Правда, в Англии, хоть и в ограниченных масштабах, но сохранился рынок. Но «черный рынок» в стране фактически не возник, так как действия правительства по созданию карточной системы были реально поддержаны гражданами страны, и они верили правительству. Доверие к правительству «убило» «черный рынок».

В Российской империи карточки появились по совершенно иной причине, чем в Англии спустя 30 лет. Накануне Первой мировой войны в России не было никаких проблем с продовольствием. Однако война парадоксальным образом усилила желание Правительство его императорство величества контролировать бизнес. Дело в том, что сам император Николай Второй бизнесу не верил и его не любил. Он еще и евреев не любил, и для него бизнес – это было нечто типично еврейское. С начала войны императорские чиновники начинают все больше и больше забирать в свои руки регулирования продовольственным рынком. Результат оказывается, как и следовало ожидать, прямо противоположным: чем больше правительство регулирует этот рынок (сначала талоны на сахар, потом на масло, на дрова, уголь и т.д.), тем хуже с ними обстоят дела. Особенностью России было то, что сама по себе идея выдавать товары по талонам не встретила сопротивления в русском просвещенном обществе. Мало того, оно почти приветствовало это начинание правительства. Но при этом это прогрессивное общество, презирая отечественный бизнес, не верило и правительственным чиновникам. Русское общество считало, что талоны нужны, но, чтобы не было коррупции, талоны должно выдавать именно оно – общество. Так как ему, а не правительству «доверяют русские люди».

Эти красивые и многословные политические споры оборвались весной 1917 года, когда Правительство Российской империи пало. Кстати, главной причиной его падения стала именно страсть чиновников руководить рынком.

Пришли новые регуляторы рынка. Из образованного российского общества. Конечно, среди них была пара-тройка людей, имевших свой бизнес и понимающих, к чему приводит карточная система. Но их голос услышан не был. Лавина контроля обрушилась на российский рынок и погребла его.

На этой девятой волне регулирования рынка к власти пришли большевики. Формально они говорили то же самое, что раньше говорило русское просвещенное общество. Только большевики сделали к этой фразе одну добавку. В духе знаменитой реплики, приписываемой Аль Каполне: «You can get more with a kind word and a gun than you can with a kind word alone» («С помощью доброго слова и пистолета вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом»).

Именно эпоха «военного коммунизма», как его назвали потом, стала началом эпохи «черного рынка» в СССР и постсоветском пространстве. Большевики создали из запретов на торговлю Систему. Ленин еще в 1917 году, почти сразу после Октябрьского переворота, пишет знаменитую статью о «мешочниках-спекулянтах». Таким образом, в СССР в 1917 году и появился впервые официально главный враг и реально главный  друг – спекулянт.

Проведенные уже в наши дни исследования показали, что львиную долю поставок для населения продовольствия и товаров народного потребления в годы Гражданской войны осуществляли именно «мешочники». Если бы не они, то население просто вымерло бы. Что, кстати, и произошло, например, в Одессе, когда ее в 1920 году вновь захватили красные. Красные расстреливали «мешочников», а никаких других систем поставки продовольствия в города не было. При наличии продуктов в Одесской области, Одесса вымирала в прямом смысле этого слова. По словам моей бабушки, на улицах валялись мертвые. Люди, приближенные к власти, могли спастись с помощью АРА – Американская продовольственная помощь. Блат при ее распределении был чудовищный. Близость к распределению представляла собой товар, который высоко стоил на «черном рынке».

Именно в годы «военного коммунизма» были впервые созданы эти безумные, на первый взгляд, «правила игры»: все то, что реально работало, было поставлено вне закона, все то, что было законно – не работало. Или работало, но по блату. Характерно, что «мешочничеством» занимались поголовно все: и партийные, и военные, и известные, и неизвестные люди. А наказывали тех, кто на чем-либо попался. Случай, фарт. Любой начальник того времени понимал, что если он реально хочет получить результат, он должен давать время своим подчиненным заниматься «мешочничеством», он должен давать взятку тем, кто распределяет фонды, чтобы получить свою долю фондов. В противном случае он ничего не получит. Кто-то выбивал себе фонды наганом, кто-то – мандатом с важными подписями, кто-то взяткой. Это был, конечно, не тот классический «черный рынок», который сложился в США в годы «сухого закона». И даже не тот «черный рынок», что описан в красивых, но немножко идеализированных «Одесских рассказах» Исаака Бабеля. Но все-таки это был «черный рынок», со своими правилами. Вход, как известно, – рупь, выход – червонец.

Принято считать, что НЭП, пришедший на смену «военному коммунизму» был эпохой рыночной. Те, кто в это верил (например, я) в начале 80-х были удивлены фразой из запрещенной тогда книги Бориса Пастернака: НЭП – самое фальшивое советское время. И лишь пройдя эпоху 80-х и 90-х, я понял эти слова великого литератора. В СССР во время НЭПа точно так же, как и во время «военного коммунизма», правил бал «черный рынок». Официальный рынок был фикцией.

По сути дела говоря, рынок в СССР кончился, не начавшись, в начале 1922 года, когда Политбюро приняло решение, что государственные предприятия не могут конкурировать друг с другом. С этого момента новая экономическая политика превратилась в фарс. Государственная промышленность и торговля, которой принадлежала почти вся промышленная база страны и львиная доля оптовой торговли, не имела к рынку никакого отношения. Вся продукция в стране стоила (по официальным большевистским данным) от трех до пяти раз дороже (в хлебном исчислении), чем в 1913 году. Не случайно первый кризис перепроизводства случился в госпромышленности всего через год. Госзаводы, тресты и синдикаты «задрали» цены, а крестьяне просто не захотели платить столько хлеба.

История НЭПа – это история бесконечных попыток обмануть крестьян. У меня нет под рукой свидетельств, но хорошо зная подобные процессы, я могу уверенно заявить, что блат в то время играл не меньшую роль, чем в годы «военного коммунизма». Это, кстати, очень хорошо читается между строк в «Мастере и Маргарите».  Надо будет как-нибудь провести детальный анализ экономики СССР в годы НЭПа по этой книге. Там более чем достаточно свидетельств.

Любопытно, что само руководство СССР первоначально создало механизм «черного рынка» в СССР. Таким механизмом официально стало наличие в стране двух валют.

Мало кто знает, но большевики официально в годы «военного коммунизма» использовали механизм «инфляционного налога». Если говорить просто, то вместо фискального ведомства, большевики создали большой печатный станок: печатая деньги, они собирали инфляционный налог на деньги.

Проблема в этом налоге то, что деньги обесценивались больше, чем хотели большевики. То есть сбор «инфляционного налога» давал слишком мало средств. Реакция большевиков была вполне прогнозируемой и, разумеется, самой бездарной из возможных: они постепенно полностью уничтожили весь рынок в стране, который не зависел от них. Это, кстати, стало одной из главных причин смерти «военного коммунизма».

В НЭП СССР (точнее пред СССР, так как сам СССР был создан уже в годы НЭПа) вступил с теми деньгами, которые остались от печати для инфляционного налога – так называемые дензнаки – печатал Наркомфин, и новые «дорогие» деньги: «червонцы» – стал печатать Госбанк. На госпредприятиях людям давали дензнаки, которые на рынке почти ничего не стоили. В годы НЭПа инфляция дензнаков на порядки превысила инфляцию периода «военного коммунизма». Все реальные услуги можно было купить только за «червонцы». Люди активно меняли быстро обесценивающиеся дензнаки на «червонцы». Как мы когда-то в 90-е покупали доллары. «Черный рынок» пах и процветал, только в экономике ситуация была все хуже и хуже.

Еще в годы Перестройки я сам считал, что смерть НЭПа была искусственной и вызванной борьбой Сталина за власть в партии. Реальность оказалась более сложной. НЭП экономически умер, смесь рынка, «черного рынка» и командной системы не могла быть жизнеспособной. Большевики, обладая полной монополией на оптовую торговлю, довели цены на промышленные товары до космических высот. «Политграмота» Николая Бухарина в 1924 году возмущалась тем, что сапоги в 1923 году стояли в хлебном выражении, по-моему, в три с половиной раза больше, чем в 1913 году. Но к 1927 году это соотношение выросло еще в разы. И хотя крестьяне имели больше хлеба, чем раньше, они не были готовы ни под каким видом платить такое количество хлеба за промышленные товары. Очень важно еще отметить, что даже при таких ценах прибыль госпредприятий была ничтожна. Издержки производства при большевиках росли быстрее, чем цены. Псевдорыночный механизм госпредприятий был глубоко порочным, и жить также дальше было просто невозможно.

В массовой и хорошо известной тогда книге своих учеников «Политграмота» Николай Иванович Бухарин выдвигал идею власти в духе своего рода советского конфуцианства. Партийные лидеры, в его понимании, должны были выступать духовными учителями советских граждан, моральными руководителями – теми, кто предлагает людям идеи и цели для развития страны. Но крах НЭПа неизбежно ставил преграду на этом пути. Надо было либо отказываться от руководящей роли ВКП(б), либо отправить страну в холодильник. Первого, даже из оппозиции, не хотел никто. А для второго – оппозиция была не нужна. И пришла индустриализация.

Как поживал «черный рынок» при индустриализации? Какое воздействие он на нее оказал? Об этом в следующий раз.

(Продолжение следует)

PS. Уважаемые читатели. Тем из вас, кому понравилась мой текст, предлагаю поддержать автора материально. Кто сколько захочет. 5168742222119400

Леонид Штекель

• Вход