Odessa Daily › Новости ›
На пороге ада: еще один день в полевом госпитале АТО (фоторепортаж)
Odessa Daily
3 августа 2014 в 09:29«Думская» вместе с организатором марафона «Город-герой — героям» Алексеем Гончаренко снова побывала на границе зоны антитеррористической операции, где третий месяц функционирует полевой госпиталь одесского военно-медицинского центра, спасая жизни раненых украинских солдат и офицеров
На сей раз мы приехали в это малоприятное место не с пустыми руками. Но — слово Алексею Кравцову.
Санитарка, отмывающая операционную между «вмешательствами», выливает в кусты ведро грязной воды. В закатном солнце вода переливается всеми цветами крови, от бурого до ярко-алого. Это еще не передовая, но уже и не глубокий тыл.
Всего в зоне развернуто два таких госпиталя, но мы, понятно, едем поддержать своих, одесских военврачей.
Война сюда доходит волнами. Вместе с вертолетами, прилетающими с передовой. «Вертушки» привозят за раз по 10-15 раненых и сразу забирают тех, кто уже получил помощь, отвозя на запад, в мирные регионы. Обычно через Днепропетровск раненые попадают в профильные медицинские учреждения по всей стране. «Легкие» остаются в Днепре, в областной больнице им. Мечникова, отправляются в Черкассы, а скоро новый госпиталь будет развернут в Запорожье. «Тяжелые» летят в Одессу, Львов или Киев.
За два месяца одесситы «обслужили» около 1200 раненых, каждый третий был прооперирован в полевых условиях. Несмотря на бравые отчеты из телевизора о том, что, мол, украинские воины теснят террористов, освобождая ежедневно все новые населенные пункты, динамика прилетов санитарных вертушек нехорошая. С каждым днем их все больше, а пассажиры поневоле ранены все более серьезно. Поэтому телевизор тут не смотрят.
Разговорчивый солдатик, угостившись папироской, рассказывает, что нынче в день прилетает до пяти «бортов». На пятнадцать «клиентов», доставляемых с линии фронта, приходится по одному-два «двухсотых», то есть убитых. Дело в том, что раненых подбирают прямо на поле боя и кому можно помочь, а кому уже нет – на месте, как правило, не особо ясно. Иногда привозят «подранков» — так здесь называют пленных сепаратистов. Предпочтений при погрузке им, понятное дело, не оказывают: своих бы вывезти. Но раз уж взяли, то помогают и сепаратистам, причем в общем порядке, не делая различий: сортировка, вмешательство, реабилитация. «Наверх» пленных отдают только после того, как медики закончат свою работу – клятва Гиппократа выше политики.
Из Одессы до госпиталя ехать около суток. Ту полноприводную дизельную «Газель», что одесситы купили вскладчину (в рамках марафона «Город-герой — героям»), медики решили оставить на Пироговской улице: машина еще не обкатана, и отправлять ее на фронт — рано. Поэтому в поле уехал полностью укомплектованный реанимобиль на базе «Соболя», который высвободился в госпитале после передачи туда новой «Газели».
После долгих прыжков по ухабам нас встречает в чистом поле импровизированный КПП: шлагбаум — в подсолнухах, сторожка — в посадке рядом. Дальше – палатки. Над ними, поднимая с убранных полей клубы пыли, крутятся два вертолета Ми-8. Все, кто свободен, заткнув уши, выбегают навстречу. Пришел транспорт!
Вертолеты садятся, и к ним сразу же мчится команда солдатиков с носилками. Своим ходом покидают машину только пилоты и медики, остальных приходится нести. Заметив репортеров, вертолетчики начинают нервничать и нецензурно ругаться, пытаясь нас прогнать: фотографировать вертолет нельзя — и примета нехорошая, и военную тайну никто не отменял. Дело доходит даже до выстрелов в воздух.
Спорить с человеком, у которого в руках пулемет, не хочется, и мы уходим в лагерь. На место раненых садятся уже «обработанные» — с рентген-снимками и историями болезней, кто с автоматом, а кто и с собственной капельницей руках. Вертолеты даже мотор не глушат и улетают прочь. На все про все уходит минут пять, а спустя минуту прилетает пара следующих Ми-8.
На сей раз мы уже ориентируемся в происходящем и помогаем, чем можем. Выгрузив раненого на сортировку, солдатики убегают за новыми. Страждущих встречает сестра милосердия — выясняет, какая группа крови, какой военкомат, смотрит на первичные реакции пострадавшего, определяет ранение. Маркером ставит прямо на теле пометки, отмечает что-то у себя в списке и уходит к следующему. Собственно, кто «трехсотый», а кому уже не помочь – определяют именно здесь.
Перенести раненого от сортировочной до операционной – дело нехитрое, но свободных рук не хватает, а потому, свернув камеры, мы дружно тянем носилки. Потом выяснится, что свободные руки – пожалуй, единственное, в чем сегодня лагерь испытывает дефицит.
Окончательно переругавшись со всеми и отправив в тыл вторую пару вертолетов, приступаем к главному. Персонал успокаивается, здоровается и выясняет наконец, что мы здесь не столько со съемками, сколько с гостинцами.
Автомобиль для эвакуации раненых тут ждут давно, а потому никакого интереса у медиков он не вызывает. Дизель, полный привод, оборудование новое, резина специальная, чтобы по ухабам да кочкам скакать – все это дело водителей. А вот всевозможная аппаратура приводит местных в полный восторг. Хирурги моментально разбирают какие-то специальные иглы да бинты и убегают по операционным: раненых уже готовят, пора спасать жизни.
Пока суд да дело, удается пообщаться с начальством госпиталя. Ответы несколько формальны, но ситуацию описывают в полной мере.
Рассказывает начальник военно-медицинского клинического центра Южного региона полковник медслужбы Владимир Майданюк:
«На сегодняшний день (31 июля) мобильный госпиталь обеспечен всем необходимым. Та наркозо-дыхательная аппаратура, которую вы нам привезли — намного более современная и удобная, чем то, чем мы сегодня пользуемся. Новые кардиомониторы дают больше параметров о состоянии здоровья пациента, раненого, пострадавшего. Поэтому такая обновка для нас очень актуальна.
В полевом госпитале работает 98 человек. В день делаем по десять-пятнадцать операций — все зависит от количества прибывших. Наездами у нас бывают профессора Заруцкий и Каштальян — очень серьезные медики. Прямо сейчас они находятся у операционного стола. Они здесь не только с медицинскими целями, но и методическими: такой опыт у нас был в последний раз чуть ли не во времена Афганистана — надо обобщать материалы, создавать новые методические рекомендации.
Настроение у раненых, естественно, подавленное. Многие чувствуют собственную вину за произошедшее. Но ребята держатся. Что ж поделать, у нас здесь — только первый этап оказания врачебной помощи».
Рассказывает начальник 61-го мобильного госпиталя подполковник медслужбы Елена Лавринец:
«Мы боремся за каждую жизнь. Мы – это коллектив 61-го мобильного госпиталя. Определить, кто работает лучше и кто у нас более ключевой сотрудник, невозможно. Ребята, приезжающие из зоны АТО, борются за целостность Украины. А мы боремся за их жизни, стараемся сохранить их будущее полноценным.
Одесса показывает себя с наилучшей стороны, а отклик горожан на наши просьбы очень радует. Регулярно своим ходом к нам приезжают волонтеры, помогают всем необходимым. Как медицинских, так и бытовых проблем у нас нет. Впрочем, все это на сегодня. Сказать, что будет дальше, невозможно…»
Правда, власть предержащие своим вниманием госпиталь не балуют. Ни мэра Одессы, ни губернатора здесь не было. Гончаренко — первый приехавший одесский депутат.
Я напрашиваюсь «на посмотреть» в операционную. Меня пускают на тридцать секунд, предварительно завернув в одноразовое все. Внутри палатки, за предбанником, лежит на столе молодой парень с числом «57» на лбу. Общий наркоз. Вокруг суетятся до десятка людей в белых халатах. Кровь, жарко, пикает пульс, никакой паники. Руководит операцией профессор Михаил Каштальян, знакомый еще по Одессе. Операция сложная, но штатная: у раненого — осколок в брюшной полости. Профессор отвлекается на десять секунд и невозмутимым голосом университетского преподавателя объясняет: в нескольких местах разорван кишечник, начался перитонит, органы не задеты. Жить должен…
В соседней комнате – палата, где прооперированные, в слезах, корчась от боли, отходят от наркоза. Медсестричка уже ничего не объясняет, а просто печально вздыхает. Но это нормально — смерти придется зайти в другой раз.
На выходе из операционной нас встречает застенчивый рентгенолог. Спрашивает, все ли в порядке – дескать, многим, кто не медик, после операционной бывает дурно. В этот момент и становится совершенно ясно, насколько все в порядке у нас с вами.
У всех. И у диванных вояк, и у более активных любителей митингов, и у тех, кто просто старается не замечать событий последнего года. Тех, кто живет своей обычной рутинной жизнью, отчаянно борясь за то, чтобы эту жизнь как-то разнообразить денежными знаками. Вне зависимости от выбранной политической платформы. У нас, поверьте, все очень хорошо, но нужно отдавать себе отчет: страшное не на другом континенте, а прямо тут, под боком. Между нами и Бездной – наши Вооруженные силы. Оказывается, есть у Украины и такие. Армия и добровольцы. Именно они отделяют наш уютненький хрупкий обывательский мирок от безумия войны.
Этих людей не так уж и много, они не столь опытны и вооружены, как нам бы хотелось. Многие – вообще не понимают, почему оказались на фронте. Но они – там и делают свою работу честно. Там, действительно, стреляют, калечат и убивают. Не то, чтобы им нужна какая-то конкретная помощь, но суть заезженной фразы о единстве народа и армии становится до конца понятной именно здесь, на пороге военного ада: мы нужны друг другу. Иначе – сначала конец им, а потом и нам. И не существует никакого такого «государства», которое что-то там должно. Есть только мы и они. Слава Украине!
Автор — Алексей Кравцов, фото автора
Odessa Daily
Украинская культура в удушающих объятиях украинизации и политическая конъюнктура. Часть первая
Аренда комнат длительно 3000 грн в месяц
Леонид Штекель: Майдан и философия большевизма
Леонид Штекель: Украина: постколониальная или постсоветская страна?
Леонид Штекель: Закон воинствующего убожества - не могу молчать!
Леонид Штекель: Как «профессиональными стандартами журналистики» душили свободу слова
Леонид Штекель: О реванше «мэрской мафии» или как остановить партию «Доверяй делам»?
Леонид Штекель: О 150 мудрых левых интеллектуалах. Плачь!
Одесситы едут поддержать народного мэра Конотопа - Артёма Семенихина.
Россию обвиняют в нападении на «страну с европейским выбором» Украину. День и ночь украинские СМИ, рассказывают о российских диверсантах и агентах ГРУ. Упрекают в том, что все войны развязывала Россия, апеллируя к тому что вот европейские народы, никогда не нападали, а только защищались. Но так ли это, возьмём к примеру шведов(или немцев, поляков, англичан, французов и т.д. и т.п, но в этой статье-всё же о шведах) и зададим себе вопрос, сколько раз русские защищали свою землю от них? Один, два, три или более!? А я вам скажу, более семи!!! Не верите, тогда давайте по порядку: Первая датированная встреча это знаменитая Невская битва, после которой Благоверный князь Александр Ярославович стал называться Невским. K середине ХIII в. при активном участии католического Рима между тремя феодально-католическими силами на северо-востоке Европы – Тевтонским (Немецким) орденом, датчанами и шведами, было достигнуто соглашение о совместном выступлении против Новгорода в целях завоевания северо-западных русских земель и насаждения там католицизма. По мнению папской курии, после «Батыевого разорения» обескровленная и разграбленная Русь не могла оказать какого-либо сопротивления. Это и явилось главной побудительной причиной совместного выступления шведов, тевтонцев и датчан. Немецкие и датские рыцари должны были нанести удар по Новгороду с суши, из своих ливонских владений, а шведы собирались поддержать их с моря через Финский залив. В 1240 г. на Русь вторглись шведские крестоносцы. Но их поход был пресечен князем Александром Ярославичем, разгромившим противника в Невской битве 1240 г. Далее: Русско-шведская война 1590–1593 гг. велась Россией против Швеции за возвращения земель, утраченных в результате Ливонской войны 1558–1583 гг. В начале 1590 г. русские войска, поведя наступление, осадили Нарву, но не смогли ее взять. В декабре 1590 г. шведы оттеснили русских до приграничных районов Псковщины. В 1592 г. русские войска начали наступление на юге Финляндии (находилась под шведским господством). Не желая затягивать войну, шведский король Сигизмунд III Ваза согласился на мир, по которому Швеция закрепляла за собой Нарву и эстляндские земли, Россия получила Ивангород, Ям, Копорье, Кексгольм (Корелу). Русская сторона взяла на себя обязательство не нападать на Финляндию. В 17 веке: Шведская интервенция 1610–1617 гг. в России — действия шведских войск по захвату северо-западных и северных русских областей. В 1609 г. шведские войска вступили в Россию по призыву царя Василия Шуйского для борьбы с поляками. За это он обещал передать Швеции Корельский уезд в Приладожье. Используя ситуацию, шведы в 1610–1615 гг. захватили все побережье Финского залива, Новгородскую и Ижорскую земли, северное побережье Баренцева и Белого морей. Ослабленная Россия, используя помощь английских и голландских дипломатов, с трудом остановила шведскую интервенцию. По условиям Столбовского мира (1617) Швеция согласилась вернуть России Новгород, Ладогу и ряд других городов и земель, но сохранила за собой Ижорскую землю и северо-западное Приладожье. Россия была отрезана от Балтийского моря. При царе Алексее Михайловиче (отце Петра Великого):Русско-шведская война 1656–1658 гг. — война России против Швеции за возвращение земель на побережье Финского залива и Лифляндию. Летом 1656 г. русский царь Алексей Михайлович, используя то, что Швеция в 1655 г. повела войну с Речью Посполитой, начал военные действия против Швеции. Часть русских войск двинулась в Ингерманландию (восточное побережье Финского залива), а главные силы осадили Ригу. Однако в 1657–1658 гг. шведы усилили свои войска в Прибалтике и принудили русские войска начать отступление. Возобновившаяся война с Польшей еще больше осложнила обстановку для России, что заставило ее в конце 1658 г. искать мира со Швецией. Россия вновь оказалась отрезанной от Балтийского моря. По наследству от отца Петр Первый так же защищал молодую Россию от шведов, в Северной войне и знаменитой Полтавской битве. В ходе Северной войны 1700–1721 гг. Россия вела борьбу против Швеции за возвращение захваченных Швецией земель и выход к Балтийскому морю. Первые годы войны для русской армии оказались серьезным испытанием. Шведский король Карл XII, имея в своих руках первоклассную армию и флот, вывел из войны Данию, нанес поражение польско-саксонской и русской армиям. В дальнейшем он планировал овладеть Смоленском и Москвой. Поход основных сил шведской армии во главе с Карлом XII в пределы России завершился их разгромом в Полтавском сражении 27 июня (8 июля) 1709 г. Затем русские войска расширили свои завоевания в Прибалтике, вытеснили шведов с части территории Финляндии, совместно с поляками оттеснили противника в Померанию, а русский Балтийский флот одержал блестящие победы при Гангуте (1714 г.) и Гренгаме (1720 г.). Северная война завершилась Ништадтским миром 1721 г. Победа в ней обеспечила России выход к Балтийскому морю. Русско-шведская война (1741–1743) была развязана Швецией с целью вернуть территории, утраченные ею в результате Северной войны 1700–1721 гг. Русские войска под командованием генерал-фельдмаршала П.П. Ласси нанесли ряд поражений шведам, окружили их под Гельсингфорсом (Хельсинки) и заставили капитулировать. Удачно действовал и русский флот, подошедший непосредственно к берегам Швеции. По Абоскому мирному договору к России отошла часть территории Финляндии.Русско-шведская война 1788–1790 гг. была развязана Швецией, поддержанной Англией, Голландией и Пруссией(тоже «мирными» европейскими странами), в целях вернуть территории, утраченные в предшествовавших русско-шведских войнах. Началась в июне 1788 г. внезапным открытием шведами военных действий в то время, когда Россия была занята войной с Турцией. Победы русского флота в Гогландском, Роченсальмском, Красногорском и Выборгском морских сражениях вынудили Швецию к заключению мира. Верельский мирный договор заключен на условиях сохранения довоенных границ и подтвердил незыблемость Ништадтского (1721 г.) и Абосского (1743 г.) мирных договоров. И последняя встреча: Русско-шведская война 1808–1809 гг. — война России (в союзе с Данией) против Швеции, поддерживаемой Великобританией, в целях установления контроля над Финским и Ботническим заливами и обеспечения безопасности Петербурга. В 1808 г. русские войска одержали ряд побед над шведами, действуя на финской территории. Шведам помогал английский флот со вспомогательным корпусом. Исход войны в пользу России решила Аландская экспедиция 1809 г. русского корпуса П.И. Багратиона, поддержанная действиями корпусов М.Б. Барклая-де-Толли и П.А. Шувалова. Вскоре Швеция капитулировала, чему способствовало свержение шведской знатью с престола короля Густава IV Адольфа. По мирному договору к России отошли Финляндия и Аландские острова. Вот такая безобидная Европа, терпевшая постоянные нападения русских варваров, которые упрямо не хотели приобщится к цивилизованному сообществу.)))
Разве это коммент на статью? Стал в позу, оттого, что кто-то , где- то , в чем- то, Россию обвиняет и воспользовался случаем показать свой объем знаний(возможно, шизофренический). Причем здесь нынешняя кремлевская гопотная власть и её агрессия против Украины?
Еще пол- года назад считалось, что в стране, разваленной пророссийским правительством , нет армии. Есть ли аналогичный пример, как этот, когда сам народ одел, оснастил воинов. Государство тоже не подкачало, несмотря на оставшиеся от старой гвардии предательство и коррупцию. Я вижу, что президент ценит этот народный порыв, своим решением определяя всяческие льготы для участников АТО. Здоровья, сил вам, ребята.
Кравцов, ты писал про сожженых в Одессе? Ты писал про людей на Донбассе , которых разбомбили.. Это ещё не порог ада...Отправься туда и посмотри как выглядит ад... Писака....