• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Юлия Латынина: Величие цен на нефть

Никто не обсуждает доллар, все обсуждают, останется ли вообще страна Россия или будет приложением к Чечне

Я в некоторой растерянности, с чего начинать, потому что, если вы заметили, я обычно начинаю с той новости, которая мне кажется самой главной на этой неделе. А вот я не могу понять, какая новость на этой неделе главная. Потому что, с одной стороны, эта новость – экономика, это рубль, который у нас скатывался до 80-ти. И собственно это для большинства российских граждан.

Плюс есть история митинга в Чечне, которая имеет громадное значение для, собственно, российского общества. И если вы посмотрите, то значительная часть интернета обсуждает то, что происходило в Чечне, то, что происходит с Кадыровым. При этом очень интересно, что когда вы посмотрите Первый канал, вы этого просто не заметите. Там очень небольшое количество показанного митинга с Кадыровым, причем показано, что этот митинг в поддержку Кадырова против каких-то людей, которые собирали подписи за его отставку. Если вы внимательно посмотрите, то снято так, что нету ни одного лозунга против оппозиции, против Яшина, против Навального (кто это вообще такие?). И вообще это занимает такое достаточно маленькое место… То есть вот то, что волнует последние 2 недели то, что называется «российской интеллигенцией», тем более то, что называется «российской оппозицией», для большинства российских зрителей ОРТ просто не существует, потому что он видит, что у него там девочку в Берлине обидели российскую, что опять пиндосы, рубль, который, естественно, укрепляется, потому что ОРТ всё время рассказывает только об укрепляющемся рубле. Оно рассказывает о рубле, только когда он укрепляется. Вот.

Но для зрителя Первого канала просто этой проблемы не существует. И оно бы ладно, но плюс есть ещё третья проблема, третья новость, которая на этой неделе оказалась на первых полосах всех заграничных газет и журналов. Это приговор по делу Литвиненко. 

И таким образом у нас вот 3 таких главные новости, существующие для 3-х аудиторий, которые совершенно не пересекаются. Одна – это экономика, другая – это Чечня, а третья – это дело Литвиненко. И обе действительно главные, потому что ну это всё очень важно. И я бы даже сказала, что история с экономикой – она, с одной стороны, самая важная, потому что, ну, когда тебя домработница спрашивает «А сколько будет стоить нефть?», это серьёзный вопрос уже значит для всех, это уже всех припекло. Когда это на сайте ОРТ стоит «Сколько будет стоить рубль?», это значит – всех припекло. 

Но одновременно, во-первых, это извечный вопрос, а во-вторых, просто действительно, очень что-то тяжело говорить про нефть, потому что, знаете ли, с нефтью как? Как бы не надо быть Миллером и не надо быть Сечиным, чтобы ошибаться в вопросе, сколько стоит нефть. А будет стоить нефть, потому что в этом вопросе постоянно ошибаются крупнейшие мировые рейтинговые и инвестиционные агентства. И по крайней мере, можно сказать одно – что действительно, никто не ожидал такого резкого падения. Потому что было всем кроме, возможно, наших властей понятно, что вслед за падением цен на газ из-за сланцевого газа последует падение цен на нефть из-за сланцевой нефти. Но всё-таки считалось, что сланцевая нефть будет стоить 50-60 долларов за баррель. И никто не ожидал того, что происходит сейчас, когда за счёт бесконечного (ну не бесконечного, но сильного) совершенствования экономики падает себестоимость, и оказывается, что цена на нефть в 30 долларов для большинства американских месторождений по-прежнему нормально для их окупаемости. 

То есть существует абсолютно принципиально новая экономическая ситуация в мире, которая мы не знаем, сколько продлится, и мы не знаем, сколько будет средняя цена. Средняя нормальная цена, которая была последние несколько лет, 100 долларов – она явно не будет 100 долларов. Но будет она 30 или будет она 50, на самом деле, этого сейчас реально, я думаю, никто не может сказать, что имеет прямые последствия для российской экономики, потому что на этих днях выяснилось, что всё наше величие дутое и всё наше величие – это величие цен на нефть. 

Как сказал Наполеон одному из своих маршалов «Вы не выше, вы длиннее». Да? Вот мы были не богаче, это не наше было величие, это было величие цен на нефть. Как только они упали, выяснилось, что собственно, даже нельзя сказать, что Россия проиграла в экономической войне, потому что никто не вёл против неё войну. Это она вела против всего остального мира войну, а мир, в общем-то, и не заметил, потому что самое парадоксальное и самое унизительное, что происходит с политикой Кремля, это не то, что кто-то специально принял очень много решений. 

Есть некоторые решения, которые, действительно, были приняты специально – это прежде всего, примирение с Ираном, снятие санкций с Ирана. Ваша покорная слуга, напомню, как только произошла Украина, сказала, что произойдёт 2 вещи. Первое – это снятие санкций с Ирана, второе – это разрешение Америки на экспорт нефти. 

Вот снятие санкций с Ирана ещё может считаться политической мерой для стратегического противостояния России, уменьшения её влияния. Даже что касается снятия запрета с американской нефти, то в конце концов, это просто потому, что как только в Америке стало нефти много, почему же её не экспортировать? 

А вот основная движущая сила этого понижения имеет чисто рыночную природу и имеет ту природу, что когда у вас есть рынок и на рынке есть спрос, то у вас рано или поздно возникнет предложение. Если у вас есть большой спрос на углеводороды (даже не на углеводороды, а на источники энергии), то всегда из чего-нибудь эти источники энергии добудут. 

И речь ведь не идёт только о том, что появилась сланцевая нефть. Речь идёт о том, что всё больше появляется ветровой и солнечной энергии. Это не бесконечный резервуар, особенно в том, что касается ветровой, но это сильное подспорье, особенно в том, что и ветровая, и солнечная энергия, когда люди научатся делать серьёзные аккумуляторы, это свобода от сетей. А это принципиально другая ситуация экономическая, когда есть экономика, которая зависит от сетей как, скажем, в Египте экономика зависела от каналов, и есть экономика, которая не зависит от сетей. 

Кроме этого есть такая проблема, например, с предсказаниями цен на нефть. Ну скажем, вот российская нефть ещё продолжает окупаться. А венесуэльская нефть может перестать окупаться, потому что это реально действительно проблема: у них очень дорогая нефть, у них очень тяжёлая нефть. Вот если вся Венесуэла уйдет с рынка, ну, во-первых, представьте себе, что будет в Венесуэле. Мы и так знаем, со злорадством наблюдаем за тем, что происходит в Венесуэле, о том, как правительство Николаса Мадуро пытается регулировать цены, вводит армию в магазины. И когда в результате всего этого из магазинов улетучиваются товары, объясняет, что во всём виноваты происки буржуазии мировой. 

Ну представьте себе, что будет, если в Венесуэле вообще кончится добыча нефти. Во-первых, очень интересно, удержится ли Мадуро у власти? А во-вторых, интересный вопрос, не подпрыгнут ли после этого цены на нефть, потому что всё-таки – нефти станет на 2 миллиона баррелей в день меньше? 

Так вот. Гадать об этом невозможно. Можно констатировать только факт, что как выяснилось, российская экономика зависит от нефти и только нефти. Что в отличие от других экономик, американской, которая добывает практически не меньше нефти, чем Россия, это для России катастрофа, потому что никто не назовёт американскую экономику нефтяной, потому что вся добытая ею нефть уходит на какие-то более высокие уровни переработки и потребляется в основном внутри самой Америки. К сожалению, этого нельзя сказать о России, потому что оказывается, что, собственно, наша экономика при полном отсутствии какого-то собственного производства, при полном отсутствии третьего сословия… Вернее, третье сословие у нас представлено ментами и чекистами. Что наша экономика заключается в том, что в течение последних 15 лет государство нарочно или не нарочно, но систематически уничтожало всех тех, которые могут вести бизнес независимо от государства. 

Вот я уже тогда забегу вперед, потому что всё-таки я хотела вернуться к митингу в Грозном. Но я уж тогда хочу рассказать историю, которая меня потрясла на этой неделе. Это история про горку в Калининграде. Было такое сообщение, что вот было 2 горки для катания детей в парке. И одну, бесплатную, засыпали песком, чтобы люди пользовались платной. А платной не смогли пользоваться, потому что её закрыли на ремонт. Вот это российская экономика в чистом виде. Вот сначала бесплатную горку закрыли, чтобы, условно говоря, все пользовались чем-то, что обладает административным ресурсом. А люди, которые обладают административным ресурсом, не в силах нормально выполнять свои обязанности. А! И после этого ещё директор этого самого парка сказала, что во всём виноваты сами дети, потому что они, конечно, хотели сделать только лучше, они хотели только внизу посыпать песочком, но это вот, вот эти нехорошие дети – они нанесли сами песка на горку (унтер-офицерская вдова сама себя высекла), вот на неё поднимаясь ножками. 

Вот 3 источника и 3 составных части нашей власти: бесплатную горку закрыли, платная ремонтируется и пиар-составляющая – люди, которые объясняют, что народ во всём виноват сам. 

И если вы думаете, что это ограничивается только горкой, то вот я вам приведу простой пример. Вот есть такая замечательная вещь как Минское шоссе, которое ремонтируется там уже энный год. Почему? Очень просто: потому что рядом платная трасса, которую построил «Лидер» (хорошо, кстати, построил), которую надо как-то окупать. И конечно, чем больше ремонтируется Минское шоссе, тем больше люди ездят по платной трассе. В данном случае платная горка хотя бы работает. Но не всегда, потому что если вы, например, посмотрите на санкции, которые ввела Россия, то среди санкций, которые запрещали нам ввозить те или иные продукты, были санкции против норвежской сёмги, что было странно, поскольку на тот момент Норвегия не вводила санкций против России. Но если подумать, весьма логично, потому что есть компания «Русское море», которая, как считается, принадлежит господину Тимченко. И вот компания «Русское море», конечно, с радостью заняла освободившуюся от норвежской сёмги нишу. 

Только если вы прочитаете (это было, по-моему, несколько месяцев назад) замечательный репортаж в «Слоне» о тоннах этой самой сёмги, гниющих возле Мурманска, вот этой самой компании «Русское море», вы обнаружите, что вот эта компания, которая, скажем так, есть подозрение, что она имеет административный ресурс. Вот эта компания – она не справилась со своим выращиванием сёмги, вот как в случае с бесплатной горкой и платной, и что-то там пошло не так, и вот эта сёмга – она заболела из-за нарушений технологических, из-за неправильной технологии, её пришлось выбросить. 

И собственно вот это наша экономика. Она не собирается перестраиваться – наоборот, чем больше сокращается общая площадь пирога, тем больше люди, которые находятся у власти, хотят, чтобы их доля оставалась та же самая. И у нас, кстати, есть совершенно парадоксальные результаты, потому что при общем падении российской торговли на 30% у нас в 2015 году в 2,5 раза (вдумайтесь!) выросли продажи Роллс Ройсов, Майбахов, Ламборгини, Феррари и Астон Мартин. То есть это в чистом виде мы возвращаемся к феодальной экономике, в которой очень бедное население и есть административный ресурс, который пока позволяет небольшому количеству людей жить очень богато и это совершенно как в Индии в 50-х годах. 

Вот я не знаю, знаете ли вы, где в 50-х годах было больше всего Роллс Ройсов, в какой стране? В Америке? В Британии? Нет, в нищей Индии. Почему? Потому что Индия была нищая, но в ней были махараджи. 

И собственно, вот эта вот история об экономике – она, на самом деле, на мой взгляд, имеет прямое отношение к истории, которая происходила в Чечне. И людям нужно отстаивать свою долю административного ресурса самыми разными способами. Мы, например, вот видим, что у нас Михаил Леонтьев, который, как известно, любит покритиковать Миллера и Газпром, вот недавно опять критиковал Миллера. Понятно, что из этого мы можем предположить, что Миллер и Сечин опять спорят за административный ресурс. 

И собственно, наверное, большинство российского народа обсуждало бы вот это (уровень доллара), но последние 2 недели, по крайней мере для интеллигенции, совершенно новый уровень опасности. Никто не обсуждает доллар, все обсуждают, останется ли вообще страна Россия или Россия будет приложением к Чечне. Понятно, это совершенно другой уровень опасности, потому что когда там в Петрограде в 1918 году шли большевики, то никто уже не спрашивал, какая в 1918 году инфляция. И там возникал вопрос, успеешь ли ты на последний корабль. 

И вот перед Россией за последние 2 недели встала проблема, что Россия может превратиться в один большой город Грозный, где все обожают Кадырова, где все ходят с его портретами, где, если кто-то что-то сказал неправильное о Рамзане Кадырове, то эти люди извиняются, то с них снимают штаны. 

Вот знаете, в моем любимом «Троецарствии», которое я уже цитировала на прошлой неделе, есть такая сцена. Государь, Сын Неба… Ну он, конечно, царствует всей Поднебесной, но у него есть первый министр, которого зовут Цао Цао, который, конечно, только верно служит государю. И вот они едут охотиться, и Цао Цао берёт у императора лук и стрелу с золотым наконечником, и стреляет по оленю, по которому император промазал. Олень падает. Все решили, что стрелял государь, бросились его поздравлять. Но тут вперёд выехал Цао Цао и стал принимать поздравления. И все побледнели от страха. Да? При этом ещё такая маленькая деталь, что в этот момент один из придворных (его зовут Лю Бэй) – он подходит к Цао Цао и поздравляет «Вы прекрасно, — говорит, — стреляете, господин первый министр. В целом мире никто с вами не сравнится», на что Цао Цао отвечает «Это счастливая удача Сына Неба», — с улыбкой отвечает первый министр. Однако, лук государю он не возвратил, а повесил себе на пояс. Да? Вот возникает вопрос, на чьём поясе висит лук? 

И собственно то, что мы наблюдали за эту неделю, это такой тотальный триумф Рамзана Кадырова, потому что ещё неделю назад я говорила, что не было значительной поддержки решений чеченского руководства, что было, кстати, очень показательно, потому что раньше довольно много Кадырова поддерживали. Неделю не было реакции, в Кремле были заняты чем-то более важным. И заметьте, что после первого заявления Рамзана Кадырова… Заметьте, как по всем правилам была очень грамотно выстроена пиар-кампания, потому что сначала было просто заявление Кадырова про врагов народа, потом спикер чеченского парламента Магомед Даудов написал пост про цепных псов, в котором он говорит, что можно натравить овчарку Кадырова Тарзана на оборзевших жалких шавок, потому что у Тарзана сильно чешутся клыки. Что натравить можно на таксу «Веню» со звонкой брехливой глоткой и громким «Эхо», с московским беспородным псом «Пономарём» и «Яшку»-дворняжку, и так далее. 

Тут, конечно, с одной стороны, очень приятно, что на «Эхо», с одной стороны, давит Каспаров, а с другой стороны, спикер чеченского парламента с позывным «Лорд». Вы не думайте, я вовсе не в обиде на Каспарова, когда он сказал, что «Эхо» там выполняет заказ Кремля. Как раз, как замечательно написал Станислав Белковский, Каспаров поступил так, как ему казалось логичней. Вот есть некий спрос на критику Кремля, есть некие деньги, которые, возможно, будут выделяться на зарубежные СМИ, и что плохого в том, чтобы получить к этим деньгам доступ? Да? Если «Эхо» мешает размеру этих грантов, логично: «Эхо» надо обгадить. 

Абсолютно у меня, правда, нет никаких претензий к Каспарову по этому поводу. Но вот собственно, вот это вот то, что случается параллельно с Чечнёй, как раз доказывает, почему не надо никогда в жизни делать гадостей, и доказывает, объясняет, почему жизнь не шахматы. 

Жизнь не шахматы, у жизни 2 проблемы. Потому что, во-первых, жизнь не кончается с шахматной партией. В шахматной партии вы поставили вилку – вы выиграли. А в жизни немножко по-другому: вы поставили вилку, вы выиграли, но дальше с вами никто не сядет играть. 

И второе, в жизни как в «Игре престолов» всегда больше игроков, чем два. Их там двое. Их не Каспаров и Путин. А вот сейчас оказалось, что Кадыров тоже игрок. И люди Кадырова пишут про «Веню» и Каспаров пишет про «Эхо». И, кстати, где Каспаров сейчас, когда всё это происходит с Чечнёй? Заметьте, Каспаров молчит. 

Навальный, который под богом ходит, не молчит. Ходорковский не молчит – он говорит, напоминает Кремлю в своем письме о том, что если так будет продолжаться, то возникнут самые неожиданные союзы (цитата Ходорковского). 

Понятно, о каких неожиданных союзах говорит Ходорковский. Потому что когда на «Эхе» происходит опрос «Если между ФСБ и Кадыровым есть конфликт, то скажите, на чьей вы стороне?», и по-моему, чуть ли не 80% слушателей «Эха» отвечают, что в таком случае они на стороне ФСБ. Ну да бог с ним. 

Вот за заявлением Даудова последовало ещё несколько громких акций, статья была Кадырова в «Известиях», потом был флешмоб, когда 12 чеченцев на месте убийства Немцова, около, рядом с убийством Немцова на фоне Кремля кричат «Аллаху Акбар!» Затем был флешмоб в поддержку Кадырова, потому что оказалось, что это Кадырова обижают, это на Кадырова нападают. 

Ну это понятно, да? Что было в Грозном после расстрела в «Шарли Эбдо»? Был митинг в защиту ислама. То есть это не террористы расстреляли журналистов, а это ислам оскорбили. Что было в Грозном после того, как Кадыров выступил с критикой внесистемной оппозиции? Был митинг в поддержку Кадырова: это его травят. 

Это абсолютно очень типичный ход, это типичная история. Первым ею, кстати, занималось христианство, то есть религия, систематически враждебная Римской империи, которая изображала из себя систематически преследуемой. 

Потом такой же историей занимался коммунизм – тоже эти ребята собирались завоевать весь мир, но всё время при этом боролись за мир и говорили «Руки прочь от СССР». 

Ну и сейчас, конечно, это любимая история исламистов, которые взорвали, 11 сентября устроили в Америке, а потом стали говорить, что это, естественно, сделали сами американцы, чтобы скомпрометировать мирный ислам. 

И собственно вот сейчас Россия полностью пожинает плоды слабости Кремля, потому что, в общем-то, мы видим абсолютное… Власть практически не реагирует ни так, ни так. Как я уже сказала, власть делает вид практически по большому счету, что этого нет, потому что из репортажа Первого канала о митинге в Грозном вы не узнаете, что это был митинг против оппозиции. 

И мы видим, что никто в Кремле не осмелился сказать, что «О’кей, ребята, есть такая вещь как монополия государства на насилие». О’кей, может быть, Путин возьмёт и решит уничтожить российскую оппозицию. Я боюсь, что, к сожалению, да, это укладывается в рамки существующей российской модели власти. Но это должен решать Путин, это не должен решать глава региона, потому что если это решает глава региона, это значит, что Путина нет, потому что власть – это монополия на насилие. Когда кончился Янукович? Когда кончилась его монополия на насилие. Когда кончилась Римская империя? Когда кончилась её монополия на насилие. И совершенно не важно, что готы, правившие от римских императоров, при этом стучали себя копытом в грудь и говорили, что «Вы знаете, мы только, вот, за любимого императора». 

И собственно, на мой взгляд, есть 2 варианта объяснения того, что происходит. И один вариант, как я уже сказала, заключается в том, что Рамзан Кадыров действует с одобрения президента России Владимира Путина, и вот творческое воображение может подсказать лихо закрученный сюжет. Вот рубль тот самый падает, тревога населения растёт. Даже очень верные люди рассуждают о том, что мы сидим в вагоне, валящемся в пропасть. И вот на этом фоне Путин решил продемонстрировать колеблющимся в собственном окружении, что у него есть, на кого опереться. Ну вот, мол, если ФСБ не будет разгонять демонстрации, то есть, кому это поручить. 

Ну с одной стороны, я не могу сказать, что так уж нет подтверждений этой вещи, потому что когда пресс-секретарь президента Дмитрий Песков уклоняется от ответа по поводу заявлений главы Чечни, когда он говорит «Ну вы знаете, я, во-первых, не читал, а, во-вторых, там чего-то ничего страшного», когда лидеры «Единой России» снимаются во флешмобе в поддержку Кадырова, это очень серьёзно: понятно, что они должны были иметь на это сверху санкции. 

И собственно, вот этот вот самый флешмоб – это показывает, кстати, насколько грамотно была выстроена кампания. И вот, и флешмоб, и митинг – это такая история, которая показывает, что в Чечне, действительно, очень грамотно выстроили всю эту ситуацию, потому что те люди, которые снялись во флешмобе (там, Бондарчук, ещё какие-то довольно известные люди), вот, они показали… Им, видимо, сделали предложение, от которого нельзя было отказаться. Перерыв на новости. 

Я опять возвращаюсь к Чечне, потому что, вот, несмотря на то, что у нас есть значительные индикаторы того, что кампания, по крайней мере, в какой-то момент получила санкции на достаточном верху, все-таки, заметно, что она ведётся в основном чеченскими силами, потому что по уровню государственного пиара она не дотягивает до кампании по борьбе с украинскими, американскими и даже турецкими фашистами. Вот ОРТ явно бросило на турок явно больше силы, чем на внесистемную оппозицию. ОРТ, как я уже сказала, даже не показало, что на митинге в Грозном, собственно, это был митинг против внесистемной оппозиции. 

Плюс, всё-таки, неоднозначное положение Чечни в российском обществе. Вот там есть наши силовики, которые неоднозначно относятся к кадыровцам, которые размахивают золотыми пистолетами, раскатывают на Лексусах. Вспомним, что пару лет назад целый отдел ФСБ ушёл в отставку после того, как они задержали в центре Москвы кадыровцев, которые похитили и, там, жутко обошлись с каким-то автомобильным вором, который чудом выжил. И их всех арестовали, а потом их просто выпустили. Тогда целый отдел ФСБ уходил в отставку, и можете себе представить… Они не ушли, но можете себе представить, как они относятся к Чечне. 

И вот сложно себе представить, чтобы Путин сам избрал Чечню своей главной опорой. Всё-таки бы это означало что – что? У него, значит, не на кого опереться кроме как на Чечню? 

Ну значит, соответственно, остаётся второй вариант. Вот вся эта кампания – это, прежде всего, внутричеченская инициатива и у неё несколько причин, которые, в общем-то, дополняют одна другую. Во-первых, самое очевидное – это, собственно, дело об убийстве Немцова. Потому что я уже говорила, что возвращение чеченских властей в медийное пространство началось после того, как Следственный комитет назвал организатором убийства Немцова водителя Руслана Мухудинова. 

Плюс о чём я говорила в самом начале передачи, рост недовольства в стране. Потому что если со всех концов России приходят сообщения, там, о забайкальских медиках, которые остались без зарплаты, о краснодарских пенсионерах на акциях протеста, вот совершенно не факт, что российские силовики будут стрелять в краснодарских пенсионеров, и в этой ситуации важно вовремя напомнить Путину, что в России есть люди, готовые стрелять в русских, и многие из них даже имеют большой опыт в этом деле. 

Ну и, собственно, самая главная причина, на мой взгляд, та, что власть в Чечне даже больше, чем в России, как раз, собственно, и опирается на вот этот административный ресурс, на способность правителя обеспечить своему окружению действительно сказочное благополучие в обмен на безусловную преданность. 

С благополучием – напряженка. И собственно, вот то, что мы наблюдаем, это ещё и заявка на первенство в новом экономическом порядке. Банки рушатся, должники бегут. Значит, куда будут бежать терпилы? Там у них будет возрастать спрос на тех, кто за половинную долю может решить проблему. 

Как я уже сказала, главная проблема для Кремля и лично для Путина в таком случае заключается в том, что поведение чеченских властей нарушает монополию государства на насилие. Путину будет очень сложно делать вид, что он самый сильный человек в мире, если есть подозрение, что он не самый сильный человек в России. 

И кстати, прежде, чем я перейду к Литвиненко, возвращаясь к системному российскому экономическому кризису. Я забыла рассказать одну потрясающую деталь, которой я, кстати, раньше не знала. Вот всю жизнь еще 2 тысячи лет назад был путь из варяг в греки. Можно было, соответственно, проплыть этим путем ещё и при Сталине. Более того, какие-то каналы прорыли, путь облегчился, стало проще там доехать из Балтики по Волге уже до Каспийского моря. И вот всегда по этому пути ходили, ну, соответственно, последние несколько десятков лет (естественно, не во времена варяжских ладей) танкеры-пятитысячники. А сейчас из-за полного небрежения вся эта судоходная артерия обмелела. Вот низовье Волги за электростанциями – там пройдет только трёхтысячник.

Теперь вы представляете, что произошло с российскими перевозками, насколько упала просто рентабельность вот этих самых речных перевозок, если у тебя раньше был пятитысячник, а теперь ты можешь возить только, грубо говоря, ведёрками? 

Понятно, что если у тебя перевалка не пяти-, а трёхтысячниками, то за этим рушится всё, за этим рушатся там судоремонтные заводы, занятость, моногорода и так далее, и так далее. 

Какая альтернатива? Железные дороги. У нас в каком состоянии железные дороги после Якунина? У нас они в таком, что грузовые поезда между Питером и Москвой – вообще первое, что было запущено в Николаевской ещё России – не ходят, потому что ходят Сапсаны. Это ж ноу-хау, это ж надо додуматься. Вот есть выделенная полоса (у нас всегда была), а теперь у нас стала ещё и выделенная железная дорога. Плюс непрозрачные тарифы, плюс то, что отправитель реально не знает, если его груз отправился, когда он дойдет, и так далее, и так далее. 

Почему по всей России стали возить вместо железной дороги грузовиками? Потому что раньше грузовик шёл на 150 километров и на этом его рентабельность кончалась, теперь можно на 500 везти. Какие 500? Там я знаю, что с Урала или из Махачкалы возят в Москву. Стало выгодно. 

И вот на это счастье грузовиков на ровном месте пришел «Платон». На ровном месте, кстати, пришел. Заметьте, Владимир Владимирович не отменил «Платона». Заметьте, что раньше Путин занимался микроменеджментом кризиса, ручным управлением. Вот когда было Пикалево, Путин приехал в Пикалево. А теперь по всем этим местам он не ездил. 

И вот эта вот история, это схлопывание от пятитысячников до «Платона» — на мой взгляд, она очень существенна, потому что вот эта коллапсирующая экономика, в которой административный ресурс является дополнительным катализатором коллапса гораздо даже большим, чем цена на нефть, это очень существенная история.

Код доступа, Радио "Эхо Москвы"

Odessa Daily

• Вход