• Новости
• News
• Мнения
• Мода и Стиль
• Афиша Одессы
• Отдых
• Бизнес
• Родители
• Темы
• Психология

• Наследие Сталина
• Люстрации
• Евромайдан
• Генеральный протест
• Трибуна здравомыслия

Страна между начальником и интеллигентом. Что нам хотел сказать Рязанов

Есть два Рязановых: один романтический, всенародный, тут нет смысла упоминать фильмы, потому что они буквально часть пейзажа. Есть и другой. Эти его фильмы не будут вспоминать на государственных каналах и не будут – что-то нам подсказывает – показывать в течение недели.

Назовем три из них: «О бедном гусаре замолвите слово», «Забытая мелодия для флейты» и «Дорогая Елена Сергеевна». Все они появились в 1980-е годы.

Гайдай, с которым Рязанов был обречен на сравнение, придумывал героев; Рязанова интересовали в первую очередь человеческие типы. «Карнавальная ночь» вообще-то была весьма политизированным фильмом для 1950-х, нешуточным сигналом сталинским элитам, что их время кончилось. С другой стороны, герой фильма, бюрократ Огурцов, – особенный чудак; другие начальники уже давно перестроились, в том числе и вышестоящий начальник Огурцова: он там весь такой передовой, постоянно усмехается в усы. А сам Огурцов – не начальник даже, а «и.о. начальника Дома культуры». Потому что нельзя смеяться над начальником в советском кино, кто бы он ни был. Можно только над «и.о.».

В этом – весь советский кинематограф. Снимать типичное, делая вид, что это нетипичное; что-то говорить, но с оговорками; что-то принципиальное компенсировать реверансами в сторону «положительных примеров», никогда не договаривать до конца.

Два измерения человеческого интересовали Рязанова всю жизнь: тип интеллигента и тип начальника.
Поначалу – в соответствии с партийным курсом – два этих типа у Рязанова разведены по обе стороны ринга; вот интеллигент-журналист, а вот – начальник-самодур («Дайте жалобную книгу»). Вот интеллигент – чужой для своего племени, с рождения под подозрением («Человек ниоткуда»). Происхождение – не важно, говорит Рязанов: представитель дикого племени тоже может быть интеллигентом: главное – у него есть душа, сердце, совесть. А вот любой начальник – это и есть подлинный дикарь: в этом фильме есть сцена, где дикарь на полчаса превращается в начальника, и его дикость в глазах подчиненных выглядит как раз естественно: эка невидаль – начальник-самодур; они уже успели перестроиться и подстроиться (вечный, как мы видим, мотив у Рязанова).

В фильме эпохи – «Служебном романе» – Рязанова интересует возможность союза, синтеза между интеллигентом и начальником. Начальнице в «Служебном романе» не хватает человечности; человечность ей может дать только нелепый подчиненный, интеллигент, которому никогда не стать начальником. Инь и ян. Тип интеллигента, которого дважды гениально изобразил Мягков в рязановских фильмах, принес много горя: с тех пор интеллигент уверен, что его сила – в проигрыше, в слабости и делать особенно ничего не надо. Нужно просто постоянно проигрывать – и в конце, как в сказке, обязательно победишь. Этот тип интеллигента у Рязанова оттеняют успешные деловые люди, интеллигенты другого рода (Ипполит, Самохвалов). Но побеждает все равно интеллигент нашего – слабого – типа. Побеждает самим фактом своего существования.

Песня, которая звучит в фильме – «У природы нет плохой погоды», – на самом деле, конечно, гимн конформизму, подлинно интеллигентский гимн. Не важно, какие погоды, поется в этой песне – хрущевские, брежневские… от нас тут ничего не зависит. Так и будет дождик капать… Поэтому нужно искать и находить счастье в личной жизни. В самосовершенствовании! Рязанов тут еще верит в интеллигента: он считает, что личная честность, порядочность, рефлексия неизбежно победят зло, отчуждение, черствость, подлость.

Интеллигент и начальник впервые соединяются в одном образе – графа Мерзляева, из «Бедного гусара». Воспитанный, образованный человек – но подлец. Поставил свою тонкость на службу подлости. Умеет работать с человеческим, умеет спекулировать на чувствах. Считает, что все продается, циник, не верит ни во что. При этом очень обаятельный. Ненавидит свободу – в любом ее проявлении. Особенно свободу мысли. Считает всех подлецами. Очень удивлен, что не все подлецы. Ненавидит людишек за то, что им вечно неймется, куда-то их тянет в сторону – из клетки. Не понимает мотивов людишек – и это его бесит более всего. И хотя герой у нас прибыл из Петербурга, в сущности, это достоевский герой, вечный – в котором подлость и утонченность соединяются причудливым образом.

Зачем такое издевательство над природой устроила сама природа? Зачем ей этот человеческий тип? – задавался вопросом Достоевский. Рязанов тоже задается этим вопросом.

Необъяснимо, нет ответа на самом деле. Разве что – в качестве зеркала, в качестве испытания – для других, для тех, кто готов заплатить за свои убеждения жизнью.

«Забытая мелодия для флейты» – это гимн начальниковедению. Путеводитель по типам начальства. По советским типам. Все, что присмотрел Рязанов еще со времен «Карнавальной ночи», он тут выложил. Между прочим, Рязанов пережил две перестройки – если считать вместе с оттепелью. И два застоя. Поговорка «в России надо жить долго» хороша только в одном смысле: во второй раз знаешь заранее, чем заканчивается.

В России в человеке всегда побеждает начальник
В сущности, «Флейта» – это о том, почему погибла перестройка. А главное – это приговор собственно культуре, в том числе и советской, и русской: они ничего не смогли поделать с человеком. Никак не смогли его изменить, сделать лучше. Несмотря на тонны книг, хороших слов и чувств, образование и воспитание – ничто не смогло победить начальника, палача, человека-функцию. Функция в России оказывается сильнее культуры, любви, всего. В России в человеке всегда побеждает начальник. В главном герое – одновременно и начальнике, и интеллигенте – борются между собой человечность и подлость, величие и мелочность, долго и мучительно: и, несмотря на все ветры перемен, побеждает начальственность.

Мертвое побеждает живое. Нежизнь побеждает жизнь. Не смерть, а именно нежизнь, нежить: нешевеление, бездействие. Потому что это оказывается у нас самой продуктивной жизненной стратегией. Сидеть тихо и ничего не делать. Ждать, чем кончится.

Ну и, наконец – а это, в сущности, финал советского Рязанова (его фильмы 1990–2000-х требуют отдельного разговора, они уже явно о другом), – «Дорогая Елена Сергеевна». Этот фильм, эта ситуация на самом деле сталинский допрос в миниатюре. И лампа там неслучайно, и обыденность происходящего. Это вообще сталинское время в миниатюре; жестокость, которая осталась в каждом и в каждом воспроизводится. Это фильм о том, как превращаются в палачей. За одну ночь.

Победы тут не одерживает никто – ни честная учительница, ни ее жестокие, бездушные ученики. Для 90-х, пожалуй, герои слишком хрупки; но вот в 2000-х они наверняка сумели найти себя в жизни.

Рязанов тут, можно сказать, подвел итог собственным размышлениям.

Способна ли человеческая высота победить человеческую низость – одним только собственным примером?.. «Нет», – отвечает Рязанов. Не способна. Но это еще половина ответа. Вторая половина: на самом деле тут никто не победит.

Тут все проиграют. Одни – сегодня, а другие – завтра, но результат – общий проигрыш, всей страной. Потому что нельзя при такой амплитуде – от святости до подлости – приобрести вообще какой-то прочный опыт. Тут любой моральный опыт разлетается вдребезги от перепада температур. Нет середины: либо ты начальник, либо интеллигент. Соединиться они не могут – так, чтобы компенсировать вопиющую жизненную недостачу в каждом из типов. А если соединяются – побеждает в результате начальник. А интеллигент победить не может – потому что тогда он будет уже не интеллигент. И эта ситуация – тупик. Человеческий и всякий.

Своих типов Рязанов, видимо, списывал с собственных начальников, на киностудиях. Режиссер – профессия зависимая, она наполовину состоит из походов к очередному начальнику. Который дает добро, дает средства, разрешает, не разрешает, просит убрать сцену, героя, перемонтировать фильм. Это тот, кого постоянно приходится уговаривать, просить, шантажировать, умолять, угождать. Начальник является режиссеру в страшном сне; он может погубить любой замысел, и с ним нужно постоянно вести игру – говорить одно, а делать другое. Не то чтобы Рязанов кичился своей интеллигентностью – но по факту в этой бинарной оппозиции начальник-интеллигент он понятно с какой стороны ринга оказывался. Собственно, слабость интеллигента, его беспринципность, метание, самоуговоры – все худшие качества интеллигента Рязанов знал так же точно, как и худшие черты своих начальников.

Такие комедии – встречи с разными типами начальства – жизнь, вероятно, часто разыгрывала с ним: поэтому можно сказать – о своих героях он знал все. Интеллигентов он точно писал с себя – и все худшее, и все лучшее. Вообще в России нет лучшего способа рассказать о других, чем рассказать о себе, только ничего не скрывая. Для этого нужно иметь смелость – и этой смелости у Рязанова тоже хватало. Он все о себе рассказал в фильмах, осталось только угадать, в какой пропорции.
Андрей Архангельский
Журналист

Odessa Daily

• Вход