Odessa Daily › Отдых и культура ›

Здравствуйте, море!

1 марта 2010 в 11:58

Мартовский ветер 1896-го года принес в Одессу писателя Александра Грина, автора "Алых парусов". Именно визит в Одессу помог Грину сделать окончательный выбор своей профессии и определиться в дальнейшей судьбе.

Во всем мире люди запоем читали Набокова, на многих языках высказываются о гении Булгакова. Но практически никто не знает даже имени Александра Грина. На сегодняшний день он не является настолько известным писателем. Возможно, это – просто досадное упущение отечественных переводчиков.
Здесь, на родине, «алые паруса» стали нарицательными, а сам Грин - идолом романтиков и славянских хиппи.

…Однажды беспросветным ноябрьским днем мы поехали с мамой в Старый Крым. В свои 14 лет «Алые паруса» я не читала – мне, и без того романтичной особе, родители не позволяли читать ТАКОЕ. И почему по слякоти, длинной серпантинной дорогой мы едем смотреть на домик какого-то Грина, я не могла понять…
Выкатившись из грязного автобуса, мы еще долго шлепали по лужам. Наконец мама провозгласила: «Вот здесь жил мой самый любимый писатель!».
Маленький беленый домик, обвитый плющом, из окон которого были видны горы и море. Так просто выглядело то, что всю сознательную жизнь Александр Грин считал Сбывшимся…
И все же «Алые паруса» я прочитала. В 27 лет!
Александр Грин – это волшебник, разгоняющий мрак и уныние. Открываешь книгу Грина и словно разливается соленый запах моря, все вокруг наполняется тихим смехом прозрачных волн, светом солнца сквозь парусину. Его герои - золотоискатели, художники, мореплаватели, инфантильные барышни, живут в странах, созданных из солнечных бликов на воде. Стран этих нет на карте…

Синий Зурбаган
23 августа 1880 года, в маленьком городе Вятка, в беднейшей семье ссыльного польского дворянина Степана Гриневского родился мальчик.

Маленький Саша с детства жил совершенно иначе, нежели его герои. И это лишь подстегивало его природную мечтательность. Он считал, что лучше пребывать в неуловимых снах, нежели в «дряни и мусоре каждого дня». Утопал в романах Майн Рида, Жюля Верна, Густава Эмара, Эдгара По.
Ему хотелось укрыться в мире тайны и волнующих впечатлений, чтобы спастись от каждодневных придирок и побоев отца и насмешек матери.
«Я испытал горечь порки, стояния на коленях.
Уже больная туберкулезом, измученная домашней работой, мать со странным удовольствием дразнила меня оскорбительными песенками».
С детства Грин работал – переплетал книги, перебеливал стены городской больницы, клеил бумажные фонари к праздникам, переписывал роли для актеров провинциального театра.
В городском училище Саша выделялся среди сверстников, но отнюдь не прилежанием и примерным поведением.
Сначала он выстрелил из самодельного пугача на уроке. Никто не пострадал, но учителя он напугал до смерти. На этом дело не кончилось.
Как-то раз Саша тайком ел рябчика на уроке. Учитель, чувствуя что-то неладное, крикнул ему: «Помяни мое слово – не миновать тебе скамьи подсудимых!» Недовольный таким поворотом дела, Саша запустил рябчиком в педагога. Его на 2 недели отстранили от занятий.

Одессея
Мальчик в нелепых огромных ботфортах, с котомкой за плечами, с разбегу прыгает в волны, брызги разлетаются. Он широко улыбается сквозь радужные морские капли и восторженно шепчет: «Здравствуйте, море!»…
В 16 лет, с 25-ю рублями в кармане, юный Саша Гриневский отправился в Одессу.
Поскольку он всегда мечтал о профессии мореплавателя, то приехал в портовый город, чтобы поступить в мореходное училище.
«Я торопился наконец увидеть море. Вышел на Театральную площадь, обогнул театр, и, пораженный, остановился. Внизу гремел полуденный порт. Дым, паруса, корабли. Пароходы, мачты, синий рейд... Морская чуть туманная даль стояла стеной». Александр Грин

С трудом ему удалось устроиться на первый и последний пароход в своей жизни – «Платон».

Севастополь, Ялта, Батуми, Феодосия. Работы было много, и он с ней плохо справлялся. В довершение всех бед, Саша утопил дубовое, обитое медью ведро. Его уволили.
И тем не менее, этот, пусть небольшой опыт мореплавания, позволил Грину создать впоследствии достоверные образы капитанов дальнего плавания, отважных моряков. И южных стран с волшебной архитектурой, и таинственных дамочек, которые шепчутся о чем-то на террасах, увитых синими и белыми цветами, на летних набережных, под неверным светом огромных ярких звезд…

В Одессе Грина поразил колорит человеческих типажей и причудливость нравов. Его, человека из российской глубинки, удивило огромное количество колониальных товаров, продуктов, предметов обихода. Он с удивлением вслушивался в южнорусскую речь. На последние деньги приобрел даже китайскую чашку.

Странник
Летом 1898 года он уехал в Баку.
Однажды, работая грузчиком, он шел по улочке в центре города и неожиданно увидел вывеску фотоателье. Фотографии были разные, но некоторые их них его потрясли –это были удивительно благородные, не изнуренные тяжким трудом, безмятежные лица. Он написал об этом в свой дневник.

Здесь надо отметить, что почти все персонажи Грина, которым чуть позже суждено было появиться на свет – именно такие. Это люди, не прошедшие суровую «школу жизни», которую, увы, пришлось пройти любимому писателю моей мамы …

А тогда, в Баку, соратники Грина нашли случайно дневник с записями и издевались над мечтателем. Жестоко избили его. В ту же ночь Грин уехал из Баку.
Третья экспедиция Грина была на Урал. Им овладела золотая лихорадка.
Устроившись на прииски, он крутил ворот, откачивал воду, в шахте грузил породы на тачку и катил ее к бадье.

Один человек подбил его искать известный тому зарытый клад. По дороге они зашли на ночевку к многодетной вдове. И ночью его компаньон предложил убить эту женщину и ограбить. Грин ужаснулся и предупредил хозяйку о грозящей ей опасности.

В конце концов, Грин понял, что золото не найдет, и решил возвращаться.

«Если враг не сдается -- его уничтожают»
По воле отца, Грин поступил в пехотный полк в Пензе. Но, увлеченный хороводом эсеровских идей, дезертировал в 1903-м году. После чего начинается следующий этап жизни - Грин становится политзаключенным.

Здесь нелишне вспомнить, что педагог, которому юный Саша подпортил мундир точным попаданием рябчика, оказался провидцем.

И скамья подсудимых стала для Грина на некоторое время постоянным местом. 7 лет Грин провел в тюрьме.

После месяцев, проведенных в тюрьме, после голода, сыпного тифа, он бродил по обледенелому Петербургу и искал каждую ночь пристанища у полузнакомых людей. Он бродил, находясь за пределами всякого воображаемого человеком страдания и унижения, а в голове его, тем временем рождалась великая поэма в прозе - «Алые паруса»…

Прекрасная
Но однажды в камеру политзаключенного, лично к Александру Степановичу, явилось «чудное виденье».
Надо сказать, «Бегущая по волнам» – автобиографическая повесть. В ней – два образа женщин, которых любил Грин. Вера Калицкая, первая жена Грина– это прототип Биче Сениэль (Беатриче, «beaute’» - «прекрасная», франц.).

Иронией судьбы она стала его невестой до знакомства. Вот как она сама описывает этот момент:
«Я работала в «Красном Кресте» - это общество помогало политзаключенным и ссыльным. Кроме обычных обязанностей, я должна была называть себя невестой тех заключенных, у которых не было ни родных, ни знакомых в Петербурге. Это давало мне право ходить на свидание, поддерживать их и исполнять поручения…

Его письма резко отличались от писем других «женихов», писавших мне из тюрем. Гриневский писал бодро и остроумно».
Вера закончила гимназию с золотой медалью и отличалась оригинальным мировоззрением. Она родилась в интеллигентной петербургской семье. После гимназии поступила в университет на химический факультет, много занималась научными исследованиями. Кроме этого, она помогала диссидентам того времени, в чем всегда получала поддержку от политически активного отца.

«Через две недели я получила от Гриневского письмо: «Хочу, чтобы вы стали для меня всем: матерью, сестрой и женой».

Когда Грин вышел из тюрьмы, то считался опасным человеком, его откровенно чурались, да и выглядел он довольно отталкивающе.

Его современники вспоминали, что Грин носил нелепую старомодную шляпу, вечно был одет в поношенные вещи, вдобавок был от природы застенчив.
Грин уже начал печататься, и был известен в литературных кругах. У него возникло желание стать членом Литературного Фонда, куда он и был принят.
Вера пыталась убедить Грина приблизиться к бытописательству. Но он меньше всего любил этот жанр.
Он жил нелегально под именем покойника Мальгинова Алексея. Это продолжалось несколько лет, когда Грина неожиданно арестовали. Его сослали в Архангельскую область.
Там же, в арестном доме, Грина и Веру обвенчали.
Поездка по рекам дала материал для повести «Сто верст по реке».
Их жизнь на Кег-острове описана Грином в рассказе «Ксения Турпанов». И там же был написан рассказ «Теллури».

Гасконец
Грин рассказывал, что, когда он был на приисках, то как-то раз заплутал в лесу, несмотря на то, что ходил постоянно одной и той же дорогой, неся на себе весь свой инвентарь.

Работал он в то время лесорубом.

Вдруг он увидел медведя. А по рассказам его коллег, медведь не трогает тех, кто работает. Главное – не обращать на мишку ни малейшего внимания. Грин взялся рубить кедр. Медведь все ходил за спиной, ничего не предпринимая. А Грин, ни о чем больше не помышляя, махал топором. Медведь постоял, затем обошел спереди и посмотрел, действительно ли тот работает. Убедившись, что русский писатель не филонит, удовлетворенно удалился в тайгу.
Вера вспоминает:
«Когда мы ехали в ссылку по глубокому снегу, ямщик рассказал печальную историю, что лошадь, если немного сойдет с тракта, может увязнуть в снегу и умереть от изнурения. А. С. после этого рассказа больше никогда не путешествовал на перекладных.

Однако зимой, он при мне рассказал с увлечением, как на его глазах погибла лошадь, попавшая в глубокий снег. Потом, наедине, я пробовала убедить его, что такого случая не было, то был рассказ ямщика…
Как-то раз загорелся лес, и А. С. стал всем говорить, что это он поджег. И в этот раз он неизвестно зачем возвел сам на себя ненужный поклеп… Я попыталась выяснить, зачем он такое на себя наговаривает…».
Одной из любимых тем Грина была тема «чудаков». Дон Кихот, мистер Пиквик, князь Мышкин.

Он снисходительно улыбался сквозь густые коротко постриженные усы и говорил: «И охота вам делать из чудаков каких-то белых ворон, людей не от мира сего! Да ведь это же – основа основ, костяк, на котором держится вся рыхлая и податливая мякоть, составляющая массу так называемых «средних нормальных уравновешенных людей».

«Не понимаю – значит, не существует»
Через какое-то время Веру и Грина перевели в Архангельск. А чуть позже Вера вернулась в Петербург. Неожиданно их отношения охладились и пути разошлись. Встречи стали короткими и редкими.

«Как все петроградцы, мы голодали. Я принесла ему большие тыквы.
В январе того же года А. С. переехал в хорошую квартиру – дом Гинсбурга, после национализации Общество деятелей художественной литературы.
В этом ему помог А. М. Горький».

В питерском литературном обществе Александр Грин выступил со своей феерией «Алые паруса». Публика приняла эту повесть очень тепло.
«…Летом я попросила дать мне развод. Он согласился без видимого неудовольствия. Надо сказать, что после разрыва года наши отношения стали товарищескими. Я познакомила его со своим мужем. А А. С. подробно рассказывал мне о своих похождениях. Однако по тому, каким тоном он о них говорил, я чувствовала, что у него к этим женщинам несерьезное отношение. Но однажды, придя к А. С. без предупреждения, я нашла двери его комнаты полураскрытыми. Я увидела на столе два аккуратно расставленных прибора на выглаженной скатерти…» grren_s_zhenoi

Приглашение на чай
«…и записку: «Милая Ниночка! Я вышел на 10 минут. Прости меня. Твой Саша». Все это напомнило мне год нашей первой любви. Я поняла, что ожидаемая женщина – новая серьезная любовь А. С.»

«Был Грин ростом ровно два аршина восемь вершков. Был широк в плечах, но сильно сутулился. Волосы темно-каштановые, с самой легкой проседью за ушами. Глаза темно-карие, бархатного оттенка. И ничего хитрого и двусмысленного во взгляде». Таким было первое впечатление о нем у Нины.

Грин повстречал Нину на Невском проспекте. Он просто подошел к одиноко прогуливающейся девушке и уверенным тоном спросил, можно ли с ней познакомиться. Нина смотрела на него несколько секунд в полном изумлении.
Наконец она узнала его – к тому времени о Грине уже ходили легенды, а 26-летняя Нина, будучи особой общительной, была знакома с некоторыми представителями литературной и художественной богемы.
Грин продолжал что-то говорить, и закончил свою речь приглашением выпить с ним чаю.

Нина, безотчетно повинуясь необъяснимому магнетизму незнакомца, согласилась…

В мае 1924 года Саша и Нина переехали в Феодосию.
Наконец они будут жить у моря...
«А. С. очень любил чай. Это было его подсобное рабочее средство.
Больше всего А. С. любил чай утром после первой папиросы. Если он не писал, то мы шли гулять к морю».
У них бывал Максимилиан Волошин. Когда его угощали, говорил, что такого он и в Париже не едал.

Грин напечатал «Блистающий мир». За это получил солидный гонорар.

Желанная
На Нину похожа Дэзи («desire» - «желание», франц.), которая верит в «бегущую по волнам» Фрэзи Грант, тайно любит Гарвея (Грина), верит его странным снам и всему его сумасшествию на протяжении всей повести.

Получив Счастье, Александр Грин замирает, боясь лишний раз вздохнуть, подобно гетевскому Фаусту, шептавшему «Мгновение, повремени!». Но время, как шагреневая кожа, уже пресытилось безумными желаниями и мечтами поэта, и подкралось к нему вплотную.

«Помираю», -- были последние слова Грина, смертельно больного, с метастазами в легких. Любимое лицо, горы и море обнимал его гаснущий взгляд перед тем, как соскользнуть в Вечность.

Он очень любил цветы фуксии и герань. Говорил, что они прелестны, и, будь их в природе меньше, они ценились бы наравне с орхидеями.

Можно считать, что таких, как Грин может быть немало. Так же как в природе – несметные россыпи ромашек, и тех же фуксий и герани.

Но ведь столько людей относятся к единственному Грину так же, как Маленький Принц относился к своей розе, говоря прочим: «Вы не открыли мне мир таким, каким открыла его для меня моя роза. Хоть с виду вы, возможно, не менее прекрасны, чем она».

Вместо плиты и креста на могиле Грина – Бегущая по волнам…
Юлия ЖАРКОВА, Odessa-Daily