Odessa Daily › Отдых и культура ›

Эрих Мария Ремарк: Уроки немецкого

trudyvl11

11 мая 2010 в 14:59

Ученики 5-А класса постигали биологические законы перекрестного опыления, а я, на последней парте, оплакивала чужую любовь и чужую судьбу: Пат Хольман умерла. Ленц убит. Судьба Кестера и Роберта не вызывает оптимизма…. Так состоялась встреча с Мастером, который перекроил мою жизнь на свой, «ремарковский» лад.

«Иногда бывает довольно толчка с совершенно неожиданной стороны, чтобы нечто сдвинулось с мёртвой точки», - заметил как-то Ремарк, и не по моему поводу. Но, однажды, в который раз перечитав «Трех товарищей», я вдруг достала карту Германии. Пришло время моего «Возвращения», меня ждет Оснабрюк…

О пользе верного выбора и самой стойкой валюте
Несмотря на март, утро нестерпимо пахнет весной. Влажный, пряный воздух, стыдливая в своей невинности, зелень – листика, травка… Хорошо-то как! Хорошо сидеть на балконе, в компании милейшей собаки, с чашкой «ядерного» кофе и знать, что твое самое главное, с детства выращенное, желание исполнилось. Да, я докатила до Оснабрюка…. Кстати, с кофе, как и с самой гостиницей, приключилась занятная история. Я выбрала гостиницу не в самом Оснабрюке, а в 5 километрах от города, дабы не иметь проблем с парковкой. Гостиница находится недалеко от трассы, указатель предложил мне свернуть на грунтовую дорогу и, примерно с километр, проехать по лесу. Тут стоит заметить, что эта грунтовка не имела ни ухабов, ни ям, ни прочих сомнительных «прелестей».
Приезжаю. Вижу пряничный фахверковый дом, успешно переживший все исторические перипетии двадцатого века. На первом этаже, как и положено, ресторанчик, а на втором, стало быть, гостиничные номера. Рядом с домом – бесплатная парковка. На ней отдыхают пару автомобилей, должно быть постояльцев отеля.
У входа в гостиницу меня встречает ирландский сеттер с совершенно седой физиономией и мудрыми глазами. Я поздоровалась с псиной, пес благосклонно повилял хвостом и зацепил зубами мою сумку. Возможно, он принял на себя обязанности портье? Я рискнула отдать ему мою «поклажу», песик обнюхал ее, сунул нос в боковой карман и, не обнаружив ничего интересного, потащил к входной двери отеля. В этот момент на пороге появился хозяин гостиницы, и Ганс, так, оказывается, зовут моего лохматого знакомого, потерял ко мне интерес, передав на попечение хозяину.
Как мне удалось выяснить, гостиница – семейный бизнес. Весь ее штат – супруги Ульштих, их дочь и зять. Фрау Эльза зарегистрировала меня в своих пенатах, и мы с Гансом отправились в номер. Гансу мой номер понравился, я ему тоже пришлась по душе. Предложила псу остаться, он согласился. И потом приходил ко мне ночевать, сопел во сне и дергал лапами. Я была счастлива такому соседству. Что может быть лучше собаки в доме?

Теперь о кофе. Спускаюсь утром в ресторан, мне предлагают завтрак. Добротный немецкий завтрак, который вполне можно записать в комплексный обед. Я благодарю хозяйку и прошу кофе, только крепкий кофе. Хозяйка понимающе на меня смотрит, улыбается и выносит мне кофейник на три большие чашки, в придачу со спиртовкой и большой, зеленого стекла, пепельницей. Гер Герхард, муж моей благодетельницы, сам относит все это счастье в мой номер. А потом, каждое утро фрау Эльза будет приносить мне кофе по утрам, крепчайший, ароматный кофе! И мы будем с ней болтать на непонятном языке, и прекрасно понимать друг друга.
Я не знаю, что скажут об этой истории лингвисты, специалисты по межличностной коммуникации? «Порой одно доброе слово может принести больше пользы, чем золото»,- заметил как-то Ремарк. Странный человек, Он почему-то всегда прав, вы не находите?

«Маратель собственного гнезда»
Вот так. Это о Нем, между прочим. Ладно, с «марателем» я разберусь, за тем и приехала….

А пока, въезжаю в Оснабрюк навстречу старым домам красного кирпича. То ли война, то ли время, а может быть и они вместе, заставили эти старые дома с красными черепичными крышами соседствовать с новыми, как вставленные зубы, бетонными зданиями. В прочем, это «протезирование» было проведено искусно и особо пейзаж не портило. По крайней мере, мое «я ожидала большего», в голову не пришло.
На перекрестке, у Собора - знак парковки. Повернула, «причалила», честно оплатила свои два часа (2 евро) парковки. Повернула я очень даже удачно. Ведь именно этот Собор Ремарк нарисовал в 1916 году, удачный набросок карандашом, я потом нашла его в каталоге рисунков писателя. А в доме, напротив, в католической школе – Домшулле, здесь же, на углу Шюстерштрассе и Йоханништрассе, Ремарк учился с 1908 по 1912 год. И вот, по этой Йоханништрассе, я отправилась на главную площадь города – Маркт. Там, между прочим, 25 октября 1648 года с парадной лестницы Оснабрюкской ратуши был провозглашен Вестфальский мир. Там же, на площади, в доме № 6, находится Центр мира им. Э.М. Ремарка, который объединяет музей и архив Мастера. Центр возглавляет Томас Ф. Шнайдер, доктор философии, самый лучший исследователь творческого наследия писателя.

Центр начинает принимать гостей с 11 часов, у меня еще добрых часа полтора времени. И мне есть куда их потратить. Во-первых, на Хасенштрассе, что тянется вдоль площади, стоит Церковь – Дом, описанный Ремарком в романе «Ночь в Лиссабоне». В этом храме герой романа Щварц, рискуя жизнью, ждал свидания со своей женой Еленой. Ради которой он, еврей, приехал в Третий рейх, приехал, чтобы только убедиться, что жена жива... Потом будет их бегство во Францию, лагерь для интернированных, смерть Елены в Лиссабоне и Иностранный легион Шварца.… Это и есть, «ремарковская» любовь, знаете ли, вот такие игры со смертью.
С левой стороны Маркта есть небольшая улочка Камп, по обе стороны украшенная старинными немецкими домиками. В одном из них, доме № 2, находится ресторанчик, описанный Ремарком в «Трех товарищах», где хозяйничал Альфонс, большой любитель хорового пения и фронтовой товарищ Роберта.

Мемориальную табличку «Здесь родился Э. Ремарк» нахожу на Яхнштрассе, 15. Но больше «следов обожания» в городе я найти не могу. Хотя знаковых мест там достаточно. Однако «флюиды обожания» в воздухе не летают. С картой в руках обхожу весь «старый город», адрес за адресом, и понимаю, что сама с этим «променадом» не справлюсь. Мне нужен специалист, человек, способный объяснить, что собственно происходит в этом Оснабрюке? Ведь и здания сохранились, и улицы с прежними, времен его детства, названиями, а следов почитания писателя не наблюдается. Странный город…

С Картой в руках возвращаюсь в Центр Ремарка. И предстаю перед седоволосым господином, который безмятежно сидит за столом и раскладывает буклетики:
- Добрый день, мсье, вы говорите по-французски?
- Да, мадам, немного,- старательно произнес немецкий «мсье»,- я могу помочь?
- Вы можете спасти мне жизнь. Мне нужен русский экскурсовод!
- Мадам, зачем Вам русский экскурсовод? Под фотографиями есть надписи на французском языке крупными буквами…
- Мсье, я проехала 2000 км, чтобы узнать из первых рук важную информацию о родственниках Ремарка на русском языке. Меня интересуют его родственники!

- Родственники?
-Да, все абсолютно!
- Его отец умер, и мать, и сестра….
- Мои соболезнования, мсье. Но этой информации недостаточно. Меня интересуют другие подробности!
- Какие подробности, мадам?

- Они часто меняли жилье в Оснабрюке, съезжали с квартиры на квартиру чуть ли не каждый год. Почему? У Ремарка все детство прошло на чемоданах, бедный ребенок! Это ранило его душу? Отразилось на его творчестве? Каким образом?
И, хотя я говорю медленно, мой визави смотрит на меня глазами, полными недоумения. Шевелит бровями. Хмыкает. Берет трубу, набирает номер и вступает с кем-то в переговоры на непонятном мне, языке. Беседа щедро сдабривается смехом и длится минут десять. Взмахом руки господин предлагает мне присесть на сиротливый стульчик у служебного входа. Стульчик вселяет в меня надежду. Пока я надеюсь изо всех сил, господин кладет трубку на рычаг и, довольно благожелательно, говорит: «Ждите, К Вам скоро придут».
Сижу, жду. Сроднилась со стульчиком. Господин предлагает чай. Я вежливо отказываюсь. И моя скромность щедро вознаграждается явлением фрау с удивленным выражением лица, впрочем, вполне благожелательным.

- Это Вы интересуетесь родственниками? - спрашивает меня фрау на совершенном русском.
- Да, и в большей степени, чужими!
- Ну, что же, пойдемте, удовлетворим Ваше любопытство! - и ведет меня в зал музея. Показывает экспонаты, рассказывает о «герое нашего романа»… А потом, мы пьем чай, говорим о Германии, о России, о сложных судьбах этих стран….

Итак, моя экскурсовод – Ирина Гербер, научный сотрудник музея Ремарка, живет в Германии уже 15 лет. Приехала из России, где преподавала немецкий язык в каком-то педагогическом институте уездного масштаба. Теперь, в свободное от Ремарка время, Ирина работает в детском центре Оснабрюка. Этот центр посещают дети 8-15 лет, выходцы их стран бывшего Союза. Ирина пытается, по мере своих сил, посеять в их юные души семена толерантности и гуманизма. Души эти, как правило, целинные, и работы на этой ниве - непочатый край:
- Хотя Союз давно распался, но последствия тоталитарного режима есть и у детей, и у их родителей, сказываются до сих пор…
- Расизм?

- Да. И расизм, и агрессивность, у русскоязычных детей развиты очень сильно. Они не умеют нормально общаться, разрешать конфликты без кулаков и оскорблений. У них совершенно отсутствует позитивное отношение к другим ребятам, не похожим на них. Например, из турецких и африканских семей. С русскоговорящими детьми, да и с их родителями, приходится очень много работать и мне, и психологам. Я рассказываю им о немецкой истории, о Ремарке, провожу экскурсии в музее, учу их языку и правилам поведения, принятым в нашем обществе.

- Ремарк помогает?
- Ремарк всем помогает,- улыбнувшись, отвечает Ирина.

«Маратель собственного гнезда»

Итак, начнем с родственников. Действительно, семья Ремарка, где кроме Эриха, была еще сестра Эрна (ее казнили в 1944 году по приговору Берлинского окружного суда), только на Яхнштрассе сменила четыре квартиры в домах № 15,21, 23, 29. А еще была квартира на Гертруденшрассе,17, Клостерштрассе,7 и Луизенштрассе,28. Эта «охота к перемене мест» объясняется довольно просто. Семья была бедной, а жилье в новых домах стоило очень дешево потому, что дома эти были сырыми, необжитыми, и охотников селиться в них было крайне мало. Через год-два квартиры в новостройках обживались, и хозяева поднимали плату за аренду. Родители Ремарка собирали вещи, и переезжали на новое место до нового повышения квартплаты. Эти переезды продолжались до тех пор, пока в 1917 году Эрих не отправился добровольцем на фронт. «Нас готовили к геройству, как цирковых лошадей»,- напишет он позже в дневнике. Испытав все прелести фронтовой жизни, 15 ноября 1918 года Ремарк получает Железный крест 1 степени, и начинает писать свой первый роман о войне «На западном фронте без перемен».

Только через 10 лет этот роман попадет к издателю, к третьему, по счету. Двое от издания романа категорически отказались. И все же, 10 ноября 1928 года в берлинской газете «Фоссише цайтунг» появится первая публикация отрывков из фронтовых воспоминаний. Книга выйдет в январе 1929 года. Она принесет автору мировую славу и финансовую независимость. И грандиозный скандал национального значения.

Общественность оскорблена в своих лучших патриотических чувствах. «За что мы воевали?» - этот вопрос автору романа - обвинение в предательстве. «Против Ремарка», «Завесы падают. От Эриха Марии Ремарка до шпиона в Главной Штаб-квартире», «Не тот путь назад или Кваке давит блох», и еще более 50-ти изданий, обличающих Мастера в предательстве родины, были выброшены на книжные полки. А 9 декабря 1930 года фильм, снятый по крамольному роману, был запрещен на основании новой редакции Закона «О кино» - «Закон Ремарка». Человек, заявивший о бессмысленности и бесчеловечности войны, в своей стране предан анафеме.

С 1933 года все романы писателя и фильмы, снятые по его произведениям, запрещены по всей Германии. В 1938 году Ремарка лишают немецкого гражданства.

После Второй мировой войны Ремарк отказался подать прошение о восстановлении гражданства. «Насколько я знаю, ни один организатор массовых убийств Третьего рейха не лишен гражданства. Итак, эмигранты стоят ниже»,- с горечью заметил писатель. Спустя двадцать лет, в 1952 году Ремарк все же возвращается в Германию. Но его новый роман «Время жить и время умирать» вызывает сильный общественный протест и подвергается цензуре. Имидж «Марателя собственного гнезда», который хорошо устроился в эмиграции, в то время как его народ страдал, навязывается ему немецким общественным мнением и он принимает его со спокойным сердцем. Он видит, что соотечественники так и не смоги осознать степени своей вины, приведшей Германию к катастрофе. Разве они не поддерживали нацистский режим? Разве не сотрудничали с властями? Не доносили в гестапо «из любви к Отечеству»? Не отправляли своих детей в гитлерюгенд? «Души, опустошенные приказами. Им можно приказать многое; на месте души у многих зеркала, в которых отражается тот, кто смотрит в них начальственно», - с горечью напишет Ремарк в дневнике. Понадобятся долгие годы, чтобы немецкий народ разбил эти зеркала. К счастью, немцам это удалось. Но тогда, после войны, их перемирие с Ремарком так и не состоялось.

- Ну, а вечные переезды, его «чемоданное детство»? Это оставило свой след в его творчестве? - спрашиваю я Ирину

- Небольшой. Он всегда мечтал о своем доме. До войны, после триумфа своей первой книги, Ремарк купил дом в Швейцарии. Он любил этот дом…. Но началась война в Европе, пришлось эмигрировать в Штаты. Кстати, там он жил только в гостиницах. С гражданством, но без своей крыши над головой…. Домой, в Швейцарию, на Лаго-Маджоре, Ремарк вернулся уже после войны, в начале 50-х. Все эти годы дом охранял его садовник. Старик все же дождался хозяина, и, спустя несколько дней, умер. Вот такая история с чемоданами…

…..Мы прощаемся с Ириной в старом кафе на Яхнштрассе, В которое наш писатель вполне мог захаживать, встречаться с друзьями.… Но именно здесь, сидя под старыми фотографиями, возле обитой медью стойки, понимаешь, что существуют в мире книги, которые приходят к человеку в самое нужное для него время, как детская прививка от кори. И уже никто не сможет тебя разубедить в том, что большинство никогда не бывает правым, а жизнь человека куда важнее газетных лозунгов. И государство не должно истязать человеческие души, ведь людская боль не имеет ни национальности, ни гражданства. Это и есть «уроки немецкого», простые истины Евангелия от Ремарка.

trudyvl11