Odessa Daily Мнения
Интервью с Александром Квиташвили: "Мое заявление об отставке разгрузило ситуацию"
Odessa Daily
17 июля 2015 в 15:17Накануне своей скорой отставки министр здравоохранения рассказал "Сегодня", чем он не угодил противникам, о главных коррупционных схемах в украинской медицине, а также о будущем, которое ждет врачей и пациентов.
— О Вашей внезапной отставке впервые в кулуарах парламента сказал замглавы фракции БПП Игорь Кононенко. От кого Вы узнали о том, что президентская фракция хочет Вас заменить?
— От Кононенко (смеется – Авт.). Я узнал об этом, как и Вы, из СМИ. Я знал, что какая-то доля недовольства там была (в БПП – Авт.). Но меня просто удивил тот факт, что ставился (на фракции – Авт.) вопрос доверия (к Квиташвили – Авт.). Тут есть этический момент: нужно было хотя бы спросить у меня, что происходит (в министерстве – Авт.). Но так случилось, с этим ничего не поделаешь. Поэтому я решил, что если та фракция, которая меня представляла на эту должность, имеет какие-то сомнения, даже не общаясь со мной, уже не было смысла оставаться.
— После заявления Кононенко Вы встречались с фракцией, с президентом?
— Я встречался с главой АП Борисом Ложкиным и, конечно же, с премьером. Озвучивал свою позицию, почему я так решил (написать заявление об отставке – Авт.). Я объяснил, что для нас сейчас главное запустить реформу. Весь пакет законопроектов уже готов – он зарегистрирован в Раде. Рассчитываю, что голосование пройдет в ближайшее время. Так что, если моя отставка будет этому способствовать, я без проблем готов уйти. Знаете, здесь двоякий момент. Я не собираюсь делать в Украине политическую карьеру, не собираюсь баллотироваться на разные избирательные должности. Меня пригласили поработать (на посту министра – Авт.). Я считаю, те задачи, которые передо мной ставили, – практически сделаны, этим уже можно пользоваться. Я вообще не думаю, что ротация – плохая вещь. Просто 7 месяцев – очень маленький срок. Я бы сказал, что год-полтора нормально.
Я не уверен, что кто-то купит украинские больницы.
— Ложкин уговаривал Вас остаться?
— И Борис Ложкин и Арсений Яценюк очень прагматичные люди, аргументы они понимают очень хорошо. Там не было разговоров:
- Я ухожу!
- Нет, оставайся.
Я объяснил ситуацию. Сами посудите. Если вопрос о моей отставке ставят в Раде на голосование, а она не проходит (решение не набирает 226 голосов – Авт.). Я же потом должен идти и с этой группой людей (с фракцией БПП – Авт.) работать. Ну как вообще в такой ситуации можно заручиться поддержкой? Я думаю, что мое заявление немножко разгрузило ситуацию, сейчас там (в БПП – Авт.) тихо, и вся энергия будет направлена на принятие законов.
— Как Вам кажется, почему так произошло? Почему именно президентская фракция, которая рекомендовала Вас, вдруг решила отправить в отставку?
— Я не хочу никого обвинять, но интересная ситуация получается. За последние 6 месяцев мы делали все, чтобы в корне изменить ситуацию: по госсзакупкам, по реорганизации министерства, по изменениям глав разных госпредприятий, подчиненных Минздрава. Очень много было сделано. Я понимаю, это было сделано без большого пиара. Может это и была ошибка – нужно было пиариться на всем. Но я не думаю, что это был бы правильный путь. Мы просто занимались своим делом. Когда я сюда пришел, с МОЗом воевали все. И МОЗ воевал со всеми. То есть, это был и фармрынок, для которых институция (Минздрав – Авт.) была неприемлема. У моего предшественника были проблемы с замами, с премьер-министром, с фарминдустрией – со всеми. Ни одна большая международная организация не хотела работать с МОЗом. Могу привести пример – проект Всемирного банка, который изначально был на $340 млн. Из-за того, что в прошлом году МОЗ не смог написать два документа – один план и пару писем – мы потеряли $100 млн. Просто урезали, банк сказал, что нет никаких оснований продолжать (проект – Авт.). И за 9 дней при поддержке премьера и президента, когда я им объяснил, что это такое, – $215 млн в поддержку реформ. И если мы будем правильно идти, они (Всемирный банк – Авт.) еще больше дадут. Это и инфраструктурные проекты, и техническая поддержка реализации реформ…Ни одна страна без такой поддержки не сможет провести реформу. С Кабмином и АП мы успели собрать все документы, которые были нужны к заседанию совета директоров ВБ в марте. Мы сделали за 10 дней, то, что до нас не делалось 10 месяцев. Большие европейские и американские компании, или транснациональные корпорации с опаской смотрели на нас. Невозможно работать, если огромный фармрынок против тебя. Это не логично. Нужно, чтобы они были в процессе, работали с нами, чтобы те регуляции (со стороны государства – Авт.), которые сегодня мешают развиваться бизнесу, были разобраны с их (бизнеса – Авт.) подачи. И, наверное, кто-то увидел, что то, о чем мы говорили, не шутки – все серьезно. Здесь мы перекрыли все потоки, которые были, люди начали увольняться. Вы даже себе представить не можете, сколько людей ушло. А сколько людей еще на больничном, отдыхают… То есть, уже было видно необратимость процесса. Может, кто-то в этом не заинтересован. И, конечно, люди, которые не очень понимают детали ситуации в МОЗе, попали под какое-то влияние и сделали такие заявления (как Кононенко об отставке Квиташвили – Авт.). Но это мое мнение, не знаю, как там было на самом деле.
— Что за проект Всемирного банка?
— Проект направлен на ускорение процесса реформирование украинской медицины. Проект реализовывается в 8 областях Украины и включает в себя такие компоненты как внедрение новых финансовых механизмов в медицине, совершенствование первичной помощи, развитие медицинской инфраструктуры, разработка единой электронной системы здравоохранения. Данный проект имеет потенциал к развитию, и мы можем вдвое увеличить бюджет, если будем правильно работать и эффективно расходовать деньги.
Нужно было у меня спросить, что происходит в министерстве.
— Запустили проект в марте?
— Нет, в марте он был одобрен на совете директоров ВБ в Вашингтоне. А стартовал он 15 июня. Кстати, из-за того, что ВР не смогла принять пару законов, мы сейчас потеряли возможность на 1,5 млрд помощи.
— От Всемирного банка?
— Да, министр финансов много об этом говорила.
— Та ВР вон уже две недели не может принять пакет законов, необходимых для сотрудничества с МВФ...
— Законы по МВФ, закон по упрощению ведения бизнеса, который даст возможность Украине подняться на 30 пунктов в рейтинге легкости ведения бизнеса Doing business. Я не могу это понять никак.
— В проект сотрудничества с ВБ входит разработка прайс-листов услуг, которые предоставляют больницы?
— Да, это большой комплексный проект. Это не прайс-листы, а скорее расценки услуг. Плюс к этому есть большой компонент – введение электронной системы управления системой здравоохранения. То есть, и карточки, и единая электронная база пациентов по всей стране.
— И когда проект полностью реализуют? Есть конечная дата?
— Все рабочие группы уже готовы. За эти три месяца мы времени не теряли, работали с ВБ, создали эти рабочие группы с международными техническими консультантами, которые будут разрабатывать платформу электронных управленческих программ. У нас есть договоренность с Австралией: они нам дают свои diagnostic research groups. Это расценка курса лечения, которая признана одной из самых лучших в мире. Она лицензирована. Но они дали нам возможность пользоваться (программой – Авт.) бесплатно. Их специалисты также будут нам помогать. Но это более длительная перспектива – 3-5 лет, ведь систему расценок курса лечения за один день не построить. А сейчас, если зарегистрированные нами законы на следующей неделе будут приняты, все будем двигаться намного быстрее, я очень на это надеюсь...Вообще я не знаю, когда они (депутаты – Авт.) собираются отдыхать – там столько пакетов законов зарегистрировано...
— Гройсман же сказал, что продолжит работу Рады...
— Они должны. Так что если все получится, законы будут приняты, я надеюсь, к концу этого года уже можно говорить о каких-то первых схемах страховой медицины и соцстраховки. Если все будет по плану, законы будут приняты в июле, а подписаны президентом в августе, то уже с августа мы начинаем процесс. После этого нам понадобиться год, чтобы процесс завершить. То есть через год у нас должна быть готова и электронная система управления, и нормальные протоколы лечения, и разработана система расценок за медицинские услуги, и в первую очередь все учреждения (больницы – Авт.) должны стать автономными, то есть научиться распоряжаться деньгами, которые выделяются из государственного бюджета, и которые больницы смогут дополнительно зарабатывать, но делать это легально, а деньги направлять на развитие больниц.
— Это будут пилотные проекты в конкретных областях?
— Нет, по всей стране. Поскольку реформу можно сделать, только работая со всеми больницами на всех уровнях. Именно на это направлены наши законопроекты, которые находятся в Раде.
— Возможно, вместе с экспертами и больницами Вы уже обсуждали приблизительные цены, которые людям придется платить в больницах? Скажем, сколько будет стоить комплексное обследование?
— После принятия этих законов мы берем один год минимум как подготовительный, чтобы сделать расценки. Хочу отметить, что для пациентов ничего не будет меняться. Это не будет приватизация, это не введение платной медицины. Расценки нам нужны, чтобы государство смогло правильно оплачивать услуги (и нужды больниц – Авт.).. Сегодня мы финансируем больницы только на 30% от их нужд. Но, чтобы выжить, понятно, остальные 2/3 откуда-то берутся. Это и есть те неформальные платежи, на которые живут больницы. На те деньги, которые мы им даем, они оплачивают мизерные зарплаты, свет, газ и т.д. А те деньги, которые они получают наличкой, мы хотим легализовать, чтобы больницы нормально легально зарабатывали и смогли их вкладывать в больницы и в работу персонала. Вот в Житомире, к примеру, есть прекрасный диагностический центр. У них все, о чем мы говорим, уже работает. У них 500-600 пациентов ежедневно. На услуги, за которые они могут брать деньги легально, мизерные расценки – 30-40 грн. Но из-за (большого – Авт.) оборота людей у них нормальный доход. Супер современная лаборатория – это стоит несколько сотен тысяч, прекрасный диагностический центр, есть вся аппаратура. И ни копейки не взяли у государства.
— Это частная клиника?
— Нет, государственная. Просто все зависит от людей. В Тбилиси чуть больше 1,6 млн населения. На Тбилиси есть 11 линейных ускорителей (используются при лучевой терапии лечения рака – Авт.). Это европейский стандарт: на 150 тыс населения иметь один линейный ускоритель. В Украине на 45 млн населения всего 17 линейных ускорителей. Причем из этих 17 два стоят в ящиках пылятся. Давайте представим, что мы купили 5 линейных ускорителей и заплатили 25 млн евро. Куда мы их понесем? Как определять, куда и в какой центр их отправлять? Это такая маленькая коррупционная составляющая. Главврач придет, будет совать кому-то деньги. Так эта система и работала. Поэтому и стоят и пылятся эти два ускорителя. Это же надо тренинги еще проводить для врачей, рассказывать. А это дополнительные деньги. А зачем их тратить, если при закупке уже "сняли" 2 млн?
— Расскажите о будущем статусе больниц. К примеру, в Италии, система здравоохранения которая по качеству на 7-м месте в мире, одна больница может быть наполовину частной, наполовину государственной. Возможно ли такое в Украине?
— Да в отдаленной перспективе, когда система будет отстроена, но сейчас мы говорим о том, что больницы только становятся самостоятельными хозяйственными субъектами, не меняя свой статус государственной или коммунальной больницы И смогут самостоятельно управлять своими бюджетами. Но если говорить о международном опыте, важно отметить, что ни в одной цивилизованной стране мира нет 100% частной или 100% госсобственности. В той же Грузии, где, к примеру, все клиники частные и приватизированные, государство покупает у клиник услуги. Государство через страховые компании платит страховку для соцнезащищенных. В той же Германии, Штатах – везде разные модели. Но для нас важно правильно выстроить систему, и фокус будет сделан в том числе на предоставление первичной медицинской помощи (работу поликлиник, амбулаторий и тд), поскольку в развитых странах именно первичное звено обеспечивает основную помощь пациентам, у нас наоборот, больницы, что приводит к неэффективному использованию ресурсов, и к тому, что деньги, которые выделяет государство, идут на оплату койко-мест, а не на оплату качественного лечения пациентов. Например, то что я вижу сегодня, по всей стране первичная медицина работает неправильно. В очень многих случаях функции больниц и клиник замещает скорая помощь. Так нельзя: скорая не должна выезжать, чтобы померять кому-то давление и дать пилюлю. И когда одна машина выезжает, это значит, что риск, что кто-то где-то умирает, а машина не сможет доехать, высокий. Поэтому и существует первичная и неотложная медицина, и одна другую не замещает. Над чем мы также работаем, это над тем, каким образом обеспечить взаимодействие между врачом и врачебным учреждением, чтобы и врач, и больница, и государство, и самое главное пациент выиграли от этого. Например, в той же Англии, которая очень консервативная, все доктора первичной медицины, как и в Хорватии и Чехии, зарегистрированы как предприниматели и есть контракты с больницами/государством.
Министр надеется, что на этой неделе ВР проголосует пакет законопроектов по реформированию украинской медицины: больницы ждет переход на платные услуги, врачи будут работать по контракту, а система начисления зарплат изменится
— Хорошо. Возьмем киевскую областную больницу. Какую-то ее часть, скажем, можно отдать на приватизацию?
— Конечно можно. Например, для всех больших больниц нужен диагностический центр – это самая затратная инвестиция. Лаборатория, станция переливания крови...Поэтому можно отдать в частные руки открытие диагностического центра на территории государственной больницы, который сможет сотрудничать сразу с 5-10 больницами. Весь мир так работает. Не осталось страны, где у каждой больницы есть своя лаборатория, скорая помощь. Можно делать аутсорсинг. Понятно, что через год новые больницы не появятся. Но уже внутри вы почувствуете огромную разницу.
— Как в поговорке "встречают по одежке"...
— Конечно. Когда мы работали в Грузии, все нам твердили, что за хорошим врачом идет пациент. Правильно, это так. Но, как только там появились новые центры, никто не смотрел только на качество врачей – все шли туда. Потому что там не воняло борщом, супом, туалетом, тараканов не было и т.д. И потом эти хорошие врачи сами начали перебираться работать в новенькие центры. Когда ты болен, да еще и лежишь в страшных условиях, это стресс. Мы все знаем, что у главврача есть какой-то нелегальный доход. Он не может физически эти деньги легально вкладывать в больницу. Он должен придумывать схему: благотворительный фонд, куда-то там перебросить деньги, потом этот фонд делает ремонт. Ну это же просто идиотизм. А в основном эти деньги оседают в телефонах Vertu и Porsche Cayenne.
— То есть, можно сказать, что после принятия пакета законов часть больниц могут отдать под приватизацию?
— Государство и сегодня их может отдать на приватизацию, но сегодня я не уверен что кто-либо будет покупать украинские больницы, чтобы в них инвестировать. Поскольку это старые здания, построенные в лучшем случае в 80-х, которые часто вообще не приспособлены для предоставления медицинской помощи.
— Проще построить новые?
— Да. Потому что если эти здания разбирать или заново строить...Зачем человеку, у которого есть деньги, покупать, условно, центральную больницу в Днепропетровске на 1,2 тыс коек, на 68 тыс кв м. Проще и дешевле построить новое современное здание. Думаю, как результат, мы получим новые клиники и больницы. Приватизация – не самоцель. целью принятия законопроектов есть создать такие условия, чтобы больницы начали легально зарабатывать, предоставляя качественные услуги пациентам. Чтобы была конкуренция между лечебными заведениями, чтобы главрачи думали о том, как выглядит заведение, чтобы инвестировали деньги, которые выделяются с государственного бюджета, в развитие больниц. Чтобы врачи получали нормальные зарплаты.
— Уровень зарплат врачам смогут повышать сами главврачи больниц?
— Во всех учреждениях будет контрактная система. Мы будем разрабатывать такие типовые контракты рекомендационного типа между закупщиком, то есть, областными или районными администрациями, которые будут закупать эти услуги, и, естественно, больницами. И внутри сети между врачом и главврачом, который нанимает человека на работу. Всегда хороший врач имеет несколько точек работы. Это может быть частная и домашняя практика. Зарплата будет зависеть от объема услуг, которые они оказывают.
— Вы говорили о закупках вакцин и препаратов через UNICEF. Уже что-то купили?
— Нет, на UNICEF мы пока не перешли. У нас есть все предпосылки на переход. Единственное, что осталось – принятие подзаконных актов, которые давно находятся на согласовании в разных министерствах. Номы уже закончили разработку всех нужных номенклатур, сейчас занимаемся сбором информации с регионов по нужному количеству препаратов, и, скоро будем начинать торги. На сайте МОЗа в скором времени будет вывешена вся информация о документах, которые нужно предоставить участникам торгов, чтобы максимально увеличить их количество. В прошлом в написании технических заданий (условия к претендентам на участие в торгах – Авт.) использовалось много разных махинаций. Их писали так, чтоб, не вписывая имя человека или компании, они подходили только под одну компанию. Еще одна огромная черная дыра – распределение. Мы постарались это все расчистить, убрать. Что интересно, как раз накануне этих новых систем закупок, началась большая атака не только на меня, но и на Министерство в целом.
Вы представить себе не можете, сколько людей ушло.
— За все семь месяцев работы Вы много ездили по регионам Украины. Скажите, кто больше остальных оказывает сопротивления? Чиновники, ответственные за вопросы здравоохранения в рай- и обладминистрациях, врачи и главврачи больниц или бизнес?
— Везде, куда я ездил, понимают и хотят изменений. В законах, которые уже зарегистрированы в Раде, мы говорим: вы можете выбрать любой легальный статус больниц, включая тот, который есть сегодня. Вы можете сделать ее государственным прибыльным или не прибыльным предприятием. Но если вы оставите все как было, госденьги получать уже не сможете. Когда переходишь на принцип оплаты услуг, уже не можешь финансировать койки. Если кто-то хочет выстроить в своем городке маленький коммунизм – пожалуйста. Но пусть он сам это финансирует.
— В интервью "Сегодня" пару месяцев назад Вы говорили, что уже регистрировали в ВР пакет законопроектов о реформе. Но его так и "похоронили" в профильном комитете. В свою очередь члены комитета уверяют, что никакие проекты Вы не регистрировали. Что это за круговая порука у них?
— Когда законодательный орган говорит исполнительной власти, что нет законопроектов, это уже что-то непонятное. Первый законопроект, который не приняли, был об упрощении регистрации импортных лекарств. Он даже в зал не прошел.
— Это в декабре было?
— Да. Второй законопроект о международных закупках, который приняли в середине марта. Приняли в такой редакции, если честно, в которой я не хотел. Он вступил в силу 26 апреля. И кстати, все служебные расследование, которые идут (в Минздраве по решению Арсения Яценюка – Авт.), почему мы не закупаем (препараты – Авт.) через международные финансовые организации, как будто у нас закон был готов в январе. Вообще какое-то время с комитетом (по вопросам здравоохранения Рады – Авт.) я работал очень слаженно. Там кстати было много заинтересованных людей: они участвовали в процессе, приходили, спрашивали, и они знают, что, как и почему мы делаем. Тот пакет законов, который мы подготовили и в конце концов подали в Раду – это изменения в 6 законов. У нас этот он был готов в начале апреля. Мы через Кабмин его подавали на Раду. Страшная и очень длинная процедура. Но я понимаю, что такой комплексный пакет законопроектов депутату или комитету разработать трудно. Вот приняли закон о госзакупках. Я членам комитета говорил, что для нас вдобавок к закону нужно внести одно предложение: чтобы Кабмин или МОЗ имели возможность вести прямые переговоры с производителями по закупкам жизненноважных и некоммерческих препаратов. В той же Голландии 75% всех вакцин закупаются по контракту на 3 года через одну из международных организаций. Почему такие контракты хороши? Там взвешенная цена на три года, она не меняется, но может корректироваться на инфляцию и курс.
— Не захотели депутаты вносить правку?
— Нет.
Сегодня мы финансируем больницы только на 30%.
— Сложилось такое впечатление, что фармацевтическое лобби в профильном комитете ВР да и в парламенте в целом просто ставит Вам палки в колеса. Особенно Ольга Богомолец и Олег Мусий. А последний, вообще вовремя эфира на одном из телеканалом открыто заявил, что не прочь вновь возглавить ведомство.
— Я сейчас покажу Вам одну "палку" как забить и парализовать работу министерства.
Александр Квиташвили принес из своего кабинета пример депутатского запроса члена профильного комитета Рады. Там 22 вопроса.
— Первые шесть месяцев этого года от нардепов мы получили 2491 запрос на получение информации. От профильного комитета – 514, лично от Ольги Богомолец – 344. Знаете, это не запросы "сколько вам лет?", здесь надо, чтобы два-три человека работали и писали. К этому мы получили 3226 запросов от общественных организаций. Я даже не говорю о гражданах, которые нам пишут, и о запросах от разных министерств. Сейчас я Вам покажу одно письмо, оно очень интересное. И это пишет депутат! А вопросы какие: "Перечень субъектов о судебной экспертизе..". То есть мы это должны разъяснять? То есть, у народного депутата есть 3-4 помощника (которые составляют такие запросы – Авт.), а ответить нужно за 9 дней. Представляете, какое количество людей должно сесть и сказать, какой процент кодеинов и кодеиносодержащих (веществ – Авт.) в пилюлях (такой вопрос также был в запросах – Авт.). Вот это называется забивать систему бюрократией. Есть еще такая тактика: некоторые депутаты свои запросы пишут на нас, на МВД и на Госслужбу по контролю за наркотиками. Или другая: запрос депутат пишет сразу через главу ВР, Кабмина. То есть, они посылают письма и мне, и Гройсману, и Яценюку. И мы от всех получаем одинаковый запрос, и должны всем им ответить.
— По предварительным договоренностям, Кабмин рассмотрит Ваше заявление по собственному желанию в среду, а в четверг Рада может проголосовать. Так будет?
— Я запутался, написал заявление и Яценюку, и Гройсману (смеется – Авт.). Один из них должен когда-то отреагировать. Честно говоря, я не знаю, когда Рада рассмотрит вопрос о моей отставке.
— Кого готовят Вам на замену? Во время встреч с Ложкиным и Яценюком они никаких фамилий не озвучивали?
— Когда я говорил с Яценюком и Ложкиным, тогда вообще никто не думал о преемнике.
— Называют фамилию Бориса Тодурова. Знаете его?
— Да, я с ним хорошо знаком, я был у него в центре (Киевский центр сердца – Авт.). Это единственный центр, который был построен по современным принципам. Он очень хороший врач и менеджер.
— Его фамилию не озвучивали?
— Его фамилию официально или неофициально мне никто не озвучивал.
— Вы говорили, что после отставки останетесь работать в Украине. Саакашвили приглашал в Одессу?
— Нет. С Саакашвили я уже поработал много лет в Грузии, я знаю, что это такое, мне нужно немножко отдохнуть (смеется – Авт.). У нас сейчас интересная ситуация, моя семья осенью переезжает в Штаты, но у меня было много проектов в Украине до назначения министром. Во-первых, я очень хочу остаться в стране.. У меня большой интерес помочь в развитии реформы. Я собрал большую группу людей, человек 7-8 из разных концов мира. Только три дня назад приехала очень хороший специалист, которая проводила реформу в Казахстане и Киргизстане. Я еле-еле ее нашел, еще нужно было найти деньги. Очень много вот таких людей я собрал. Собрал людей, которые работали в проектах разных стран, которые скопились в Украине.
— У Вас будет своя общественная организация в Украине?
— Это будет только помощь реформе. Я не собираюсь создавать какую-то общественную организацию, выступать в пользу отставки нового министра (смеется – Авт.).
— Как отреагировал Саакашвили на новость об отставке?
— Я его очень давно и хорошо знаю. Я не скрою, я с ним говорил, советовался, потому что он Украину очень хорошо знает, знает власть здесь, работал, учился и т.д. Я ему рассказал о ситуации, которая сложилась. Саакашвили сказал: "Тебе решать". Во время его президентства в Грузии поменялось 8 министров здравоохранения и, по-моему, еще больше министров экологии и АПК.
Автор: Зеленюк Кристина
Источник: www.segodnya.ua
Odessa Daily