Дело было так. На заре советского кинематографа, в 1925 году, по решению ВЦИК с целью подготовки празднования 20-летия со дня восстания на броненосце «Потемкин», в Одессу приехала большая кинематографическая группа из Москвы. Было решено снять фильм о событиях в Одессе в 1905 году. Много тогда всего произошло, но хотелось бы остановиться на одном факте.
Сергей Эйзенштейн жил тогда в гостинице «Лондонская». И, разумеется, он активно собирал правдивую информацию о том, что происходило в 1905 году. А так как прошло с того события всего двадцать лет, очень многие жители города были его живыми свидетелями. Люди знали и помнили, что происходило на броненосце, на улицах. Это был кусочек их жизни, факты из их прошлого, то, что в действительности было.
Ну, например, люди помнили, что казаки – верные правительству войска – перекрыли полностью вход в порт со стороны Приморского бульвара, поставили два контрольно-пропускных пункта: один на Таможенной площади в сторону Польского спуска, другой – на Военном спуске. Все было оцеплено. А в порту в это время на экспортно-импортных складах проходило полное разворовывание мародерами и матросами всего имущества.
И вот этой толпе мародеров, груженной всякими дорогостоящими товарами, надо было где-то прорваться. Понятно, что через пропускные пункты они бы не пошли. И толпа решила, что нашла самый слабый участок: там, где богатая публика, которой дорогу перекрывать не будут, которую не будут «закрывать» – там надо прорываться. И эти люди решили идти по Потемкинской лестнице, которая тогда называлась Гигантской.
Мародеры со всем своим награбленным скарбом пошли снизу вверх, а казаки стояли наверху в шеренге. Они сначала стояли, а потом стали стрелять сверху по тем, кто шел снизу и пытался прорвать кольцо оцепления. Любопытная деталь: им было удобнее пойти по Потемкинской лестнице, а не пойти по боковым лестницам Лунного парка.
Эйзенштейн, разумеется, знал эту информацию о мародерах, знал о том, что восставшие на броненосце требовали выкуп от городских властей – это широко тогда обсуждалось. Испугавшиеся гласные городской думы заседали даже не в думе, а в здании Оперного театра. Люди ведь все помнили. И люди знали, куда попали те два выстрела, которые прозвучали тогда – один в район Оперного театра, другой – в район улицы Горького.
А у Эйзенштейна никак не собирался этот образ: не вырисовывалась та картина, которую надо было собрать. И он встал перед очень сложной дилеммой. А был июль 1925 года, в городе, как обычно, цвели деревья, была уже черешня. Он вышел к Гигантской (сегодня Потемкинской) лестнице, долго стоял и смотрел на нее. В это время ему продали черешню. Он ее ест, плюет косточку, и косточка по этим ступенькам катится. И говорят, именно в этот момент в его голове, – он, конечно, фантастический кинодраматург, – появляется гениальная идея: а что, если мы поменяем массовку… Снизу будут стрелять, а сверху будут гнать рабочих в море. Смысла никакого нет, но кто там разберется, это же знают только здесь, в Одессе.
Вот так до нас дошел тот знаменитый «Броненосец “Потемкин”» работы Эйзенштейна и его группы. Я долго верил в эту честную историю и даже не задумывался, почему они сверху шли, ведь броненосец – в море, и матросы должны были с моря идти. Никто из нас не знал тогда, не помнил в конце 70-х, что могли быть революционные мародеры на складах.
А в памяти навсегда осталась «Женщина с коляской», самый невероятный, яркий момент из этого кинофильма: женщина падает, и коляска по ступенькам катится, в это мгновение идут титры… Эйзенштейн – потрясающий мастер, который сумел все это очень правильно обыграть.
После этого блестящего фильма переименовали Гигантскую лестницу в Потемкинскую, никто не знает, кто откуда поднимался или откуда спускался, эти бедные люди, которых расстреливали, бедные казаки, которые в них стреляли… Но все знают, что есть Одесса, что есть в ней Потемкинская лестница, и все знают, что был броненосец «Потемкин» и эта коляска.