Юлия Латынина: За счёт кого будет оплачен «лугандонский ХАМАС»?

Надеюсь, это станет трендом времени – что в нищих странах пассионарное меньшинство перестанет так всё время оглядываться на то самое большинство, которое часто делает довольно странные вещи, и перестанет считать мнение большинства гласом истины

Я не случайно говорила об Эболе. Сейчас я объясню, почему – потому что я перехожу к теме, о которой я две недели не говорила – об Украине. А не говорила я две недели ровно потому, что война закончилась. Вот как я в позапозапрошлую субботу сказала, что всё, перемирие подписано – это будет, как с Россией и Грузией: больше ничего серьёзного не будет, по крайней мере, долгое время. В этот момент все еще били себя в пальцем в грудь. Украинцы говорили: «Да мы сейчас отвоюем!». ДНР говорил: «Да мы сейчас тоже!» Как видите, мой прогноз оправдался. Перемирие, в общем, практически перманентно. Конечно, в Лугандонии остался ХАМАС, там ХАМАС будет перманентный; там, естественно, всё будет, как в Южной Осетии, то есть там жрать будет нечего, жить будет не на что, единственная форма жизни будет – борьба на деньги Российской Федерации против украинских фашистов.

С моей с точки зрения президент Порошенко поступил абсолютно правильно. Я не являюсь поклонником Порошенко – сколько я здесь про него гадких слов сказала и ещё скажу. Я думаю, что с военно-политической точки зрения он абсолютно прав. Тот, кто говорит, что перемирие, подписанное Порошенко, это предательство национальных интересов Украины, как это говорит партия Тимошенко – это, конечно, абсолютная глупость, потому что, если честно – по сути, в той конфигурации, которая зафиксирована, Украина не потеряла ничего, кроме девичьей чести. Обидно, оскорбили, унизили. Кроме этого Украина потеряла минус 2 миллиона люмпенизированного населения, которое всегда тянуло её обратно в совок. Напомню, что Луганская и Донецкая область – ЛНР и ДНР – ну я для краткости буду говорить «Лугандон», чтобы не ломать язык – приблизительно треть территории Луганской и Донецкой области находятся под контролем сепаратистов, но на этой трети проживает приблизительно 2 миллиона населения, даже чуть больше.

Ещё недавно у Украины была опасность раскола по языковому признаку: русский язык - нерусский язык. Вот мы сейчас видим данные опроса потрясающего, который провёл там Навальный. Данные опроса абсолютно убийственные для России, вернее убийственные для Кремля и очень обнадёживающие для Украины. Людей спрашивают: «На каком языке вы говорите дома и на работе?» Абсолютное большинство людей отвечает: «Мы говорим дома и на работе на русском». Напомню, что этот опрос проводился в областях потенциальной Новороссии, не являющихся Лугандоном, там, где по мнению «кремлевских мечтателей» эти все люди мечтают присоединиться к России. Действительно, большая часть этих людей говорит на русском дома и на работе, при этом большая часть этих людей плохо относится к Путину. Вот это то, что мы достигли в результате этой нашей квазипартизанской войны с «Градами». То есть из Украины исчез избиратель Партии регионов, которая тянула её в совок. Недаром Партию регионов распустили.

Украина сейчас может сама себя реформировать. Собственно, на мой взгляд, это самая хорошая новость. И понятно, что Порошенко зафиксировал убытки. Они, ещё раз повторяю, с точки зрения государственной целостности, единства нации – очень невелики по сравнению с тем, что могло бы быть. Более того, в украинских руках остался Мариуполь – это уже вообще невиданный бонус, потому что, насколько я понимаю, по негласному соглашению между Путиным и Порошенко Мариуполь должен был отойти Путину. И мы видим, что гигантское было реально наступление на Мариуполь, и что это было абсолютно необходимо, чтобы пробить коридор в Крым – я потом поговорю, что будет с Крымом без Мариуполя и без коридора. И украинская армия из Мариуполя отошла. И в этот момент – это был последний день до перемирия, украинская армия от Мариуполя отошла – батальон «Азов», который должен был защищать Мариуполь, сказал: «Нас 200 человек боеспособных, как мы будем защищать против не просто армии, (там была не просто плотность огня…, там просто всё выжигалось перед наступающими танками «Градом»), – как мы против этого можем противостоять?» И дальше, с моей точки зрения, героем обороны Мариуполя, в общем оказался губернатор Тарута, который сделал две вещи. Во-первых, он навез в Мариуполь гигантское количество всяких знаменитостей, которые за день до уже фактически свершившейся сдачи города плясали там на улицах, и весь Фейсбук был заполонен словами: «Мариуполь наш!»

Второе, и самое важное, что Тарута сделал – он ведь металлург по образованию… У него там два завода в Мариуполе: «Азовсталь» и другой – оба изготавливают слябы. Сляб – это, кто читал мою книжку «Охота на Изюбря», там даже главного героя Сляб зовут – это такая здоровенная штуковина, стальная балка гигантская, широкая, из которой потом делают прокат и разные другие вещи. Вот они стали эти слябы варить и делать из них домики, которые выдерживают прямое попадание «Града», выдерживали до 17 прямых попаданий «Града». И они эти домики стали ставить в качестве обороны перед наступающими танками. И после плясок в Фейсбуке вернулся батальон «Азов», потому что ему стало стыдно, залез в эти домики. И выяснилась такая ситуация: фактически уже сдан город Мариуполь, наступают танки, которые, конечно, российские танки. Перед ними всё выжигается градом. Танк наступает по выжженной земле – вдруг из этого домика вылезает человек и начинает стрелять из гранатомета – подбивает танк. Один раз, другой, третий раз – наступление остановилось. Мариуполь был спасен, вернее – Мариуполь не был сдан наступающим, будем говорить честно, русским войскам, и насколько я понимаю, это был бонус, потому что Порошенко, скорей всего, Мариуполь сдал. Перерыв на новости.

Я подбивала бабки после трех недель перемирия, кто с чем остался – Россия, Украина. И завершила рассказ о том, что Украина, с моей точки зрения очень хорошо отделалась. Да, у неё теперь будет на боку сидеть ХАМАС, но как показывает опыт Израиля, ХАМАС, наоборот, очень мобилизует. Израиль совершенно не был бы тем процветающим государством, если бы 160 миллионов арабов не хотели его уничтожить. На этом, к сожалению, у меня для Украины хорошие новости кончаются и начинаются плохие, потому что не заметно в Украине никакого стремления к тем реформам, которые позволят ей стать как Израиль, грубо говоря. Потому что мы видим, что украинское правительство абсолютно… Вот сколько времени прошло с февраля, когда убежал Янукович? И мы понимаем, что если мы вычтем Порошенко, там те же самые люди, тот же самый Яценюк, который очень хорошо выступает… где он сейчас выступал? – по-моему, в ООН ездил выступал. Я забыла, где он именно выступал, но выступление было замечательным.

Но проблема в том, что за всё время украинская экономика, которая представляет собой жуткий сплав популизма с олигархией, причём это традиционная для нищих стран ситуация, потому что политики всё обещают народу, а в итоге всё достается олигархам – ничего не происходит. Там не объявлен дефолт для начала, который надо было объявить еще в феврале, не пересматривается радикально та же газовая история, хотя сейчас повышают вроде бы цены для населения в четыре раза. Не пересматривается радикально бремя государственных расходов в Украине, которое чудовищно, которое составляет, по-моему, выше 40% ВВП, что совершенно чудовищно для страны, которая эти деньги разворовывает, и мы видим, что не только никто не наказан из людей Януковича, которые остались в Украине ещё – бог с ними, я не кровожадная – но они в общем и не лишились влияния.

И конечно, если говорить о новом раунде борьбы между Кремлём и Украиной – я не буду говорить, между Россией и Украиной, потому что я надеюсь всё-таки, что мы братские народы: я, во всяком случае, как российский гражданин, не чувствую в себе потребности бороться с Украиной – с кем с кем, а с Украиной нет – и понятно, что следующий раунд борьбы будет покупка этих самых людей, покупка депутатов – ну, вся старая история.

Если так будет продолжаться – я надеюсь (ещё раз: я не полагаю, а я надеюсь), что произойдет третий Майдан, и после этого третьего Майдана, который на этот раз будет происходить уже не просто с помощью пассионарного меньшинства, а с помощью пассионарного меньшинства, которое воевало в батальонах «Донбасс», в батальонах «Азов», в батальонах «Киев», – что этот новый Майдан возьмёт власть в свои руки и не отдаст власть, завоёванную пассионарным меньшинством в руки человека, избранного люмпенизированным меньшинством. Потому что все предыдущие две украинские революции расшибались именно об это: делает революцию пассионарное меньшинство, в котором существуют разные люди, но в большинстве своем они достаточно высокомотивированы и преданы родине. А дальше происходят выборы, и на этих выборах побеждает то Янукович, то в данном случае – Порошенко. И вообще надеюсь, что это станет трендом времени – что в нищих странах пассионарное меньшинство перестанет так всё время оглядываться на то самое большинство, которое часто делает довольно странные вещи, и перестанет считать мнение большинства гласом истины.

Это – что касается Украины. Что касается России, начнём с малого. Россия, на мой взгляд, после всей этой истории в сплошных минусах. Начнём с малого – что Путин не получил того, чего хотел. А хотел он двух вещей: как максимум он хотел всей Украины, чтобы Украина сдалась; как минимум он хотел Новороссию, то есть 6 областей, которые как показывают сейчас опросы общественного мнения, никак не могут служить топливом для этого пожара; и коридора для Приднестровья, ну как совсем уже абсолютный минимум – коридора до Крыма. Кремль не получил ни того, ни другого, ни третьего, ни даже коридора для Крыма. Я рассказывала, что даже Мариуполь в самый последний момент выскочил из этого капкана.

Дальше возникают две гигантские гири, которые получила Россия. Одна называется Крым, другая называется Лугандон.

О Крыме и о коридоре. Для Кремля чрезвычайно был важен коридор в Крым в рамках той логики, в которой живёт Кремль. На самом деле в рамках современной логики в современном мире такие коридоры не очень важны, и собственно, это одно из достоинств современно мира. У современного мира много недостатков, и у открытого общества много недостатков. Но это – одно из несомненных достоинств.

Я как-то говорила, но здесь повторю – что меня как-то поразило. Я была в Пуэрто-Рико, и соответственно, я стояла там в крепости, которая господствовала в течение нескольких столетий практически над Карибским морем, потому что торговые ветра были устроены так, что корабли, идущие в Карибское море и из Карибского моря, должны были проходить мимо этого мыса – это единственное место, где можно пристать. Тот, кто контролировал этот мыс, контролировал и море, соответственно, из-за этого Испания была такая жирная. Соответственно, из-за этого была испано-американская война. Еще в Первую мировую войну там, в этой крепости стоял гигантский гарнизон. Еще во Вторую мировую войну там стояли какие-то зенитки и были круги в старых вековых стенах фортификаций, стальные врезаны круги, по которым перемещались зенитки. А в 60-х годах, когда появились баллистические ракеты и мир стал другой – это отдали под музей. Под музей. Это была точка, за которую резались люди в течение нескольких столетий. Вдруг она перестала что-то значить вообще, с точки зрения стратегии.

Вот с этими самыми коридорами: сухопутными, морскими – то же самое. Если вы живете в нормальных отношениях со своими соседями, например, с Украиной – неважно, кому принадлежит этот коридор. Всё равно она поставляет вам туда воду и так далее. Если вы живете в таких отношениях, в которых мы сейчас – то естественно, коридор крайне важен. Коридора нет – что это означает? Ну, во-первых, Крым уже – 2 миллиона человек – не все из них живут туризмом. Многие из них живут сельским хозяйством. Сельское хозяйство накрылось – орошать его будет нечем. Понятно, что украинцы перережут канал и правильно с их точки зрения, дадут правильную «обратку». Рано или поздно они это сделают. Когда этого канала не было, в Крыму жило несколько сотен тысяч человек в конце 40-х годов, то есть там была просто другая плотность населения и другая структура занятости, потому что в степном Крыму никогда не выращивался, условно говоря, рис – другой был климат.

То же самое касается крымских портов. Там замечательные порты, но все эти порты будут работать только на Крым, который превращается с геополитической точки зрения в остров, потому что ничто, что везёт свой груз дальше в Россию или Украину, или куда-либо, не будет разгружаться в этом порту. Соответственно, портовые рабочие тоже накрылись, как место занятости. Я, конечно, думаю, что мы построим Керченский мост, но у меня сейчас есть сомнения даже в этом, потому что очень большие проблемы с деньгами, судя по всему, у России наступают – я об этом буду позднее говорить.

А самое главное, та структура власти, которая существует именно в Крыму, этому не способствует, потому что всё-таки премьером Крыма является человек, у которого была кличка Гоблин – это сказывается. Я этого долго не говорила, я внимательно смотрела, что происходит в Крыму. Мы видим: там происходит сильное притеснение, мягко говоря, крымских татар. Дело сейчас даже не в правах человека – дело в экономике. Что это означает с точки зрения экономики? Это означает, что люди, которые хозяйствуют в Крыму, ничего не умеют другого, кроме как стучать дубинкой, угрожать и так далее. И это, как Южная Осетия. Вот в Южную Осетию мы после войны сколько дали Кокойты? Официально – миллиард. И ничего – этот миллиард куда-то растворился.

Если у вас есть определенный тип хозяйствующего субъекта, – а премьер по кличке Гоблин ничем от Кокойты не отличается в общем, – то у вас эти деньги растворяются, они просто не работают, они исчезают. И ходили слухи, что на Крым назначат каких-то компетентных людей – вот Козака ходили слухи, что назначат. Козак, очевидно, отмотался – ему не хочется быть в списках.

В результате санкций Крым оказался под теми хозяйствующими субъектами, под которыми он оказался, и это будет очень плохо, потому что единственным, кто в таких условиях окажется крымским туристом – это или бюджетник, который отдыхает на те деньги, которые всё равно заплатило предприятие, или, так скажем, сильно люмпенизированный человек, который готов провести пять дней отпуска в бензиновом чаду в очереди на переправу туда и те же самые пять дней ещё в бензиновом чаду – обратно. Понятно, что таких в людей в России много. Мы видели гигантские очереди в этом году. Но проблема в том, что статистически это особый контингент людей, которые так ценят своё время. Они его ценят в ноль. Если он ценит в ноль, то оно обычно и стоит ноль. И эти люди много денег не потратят. Это знаете, как в Абхазии мне один знакомый владелец ресторана говорит: «Ну кто же к нам едет – к нам едут люди, которые заказывают один шарик мороженого на двоих». Вот люди, которые заказывают один шарик мороженого на двоих, поедут в Крым, бюджетники поедут в Крым и конечно немногочисленное число людей, которые просто привыкли отдыхать в Крыму – вот у них там может быть дачка и так далее. И это очень серьезная проблема.

И кстати, молчала долго об этой проблеме, потому что не факт, чтоб она бы образовалась, потому что было ощущение, что любую проблему можно залить в России деньгами. Теперь, как я уже сказала, видно, что денег нет. Если «Роснефть» требует полтора триллиона из Фонда национального благосостояния, если распотрошён Пенсионный фонд, если налог на землю уже повышают в два раза, то я даже не на сто процентов уверена, что мы найдем денег на Керченский мост, хотя учитывая, что его будет строить Ротенберг, конечно, найдем.

Когда Кремль брал Крым, то он брал его из расчета, что там будет устроен советский рай. Вот там советский рай не получится – там получится гибрид между Сицилией и Южной Осетией. Там не будет никакой экономики, поскольку там будет очень сложно назвать то, что происходит в Крыму, словом «курорт», если под «курортом» иметь в виду мировые стандарты.

Вторая проблема еще большая: ДНР и ЛНР – это чисто Южная Осетия. Там уже никакого курорта никогда не намечалось. Как я уже сказала, там 2 миллиона человек. И вот вам простой вопрос: Как их кормить? Понятно, что их кормить Украина не будет; понятно, что единственной кормежкой там будет раздача денег, на которые они будут бороться против украинских фашистов – это будет единственная работа, это будет единственная форма жизни. Никакого бизнеса там быть не может, потому что единственным эффективным капиталом там будет насилие.

Я уже как-то говорила, что есть страны, в которых капиталом являются деньги, и страны, в которых капиталом является насилие. Вот в Америке капиталом являются деньги. Если у тебя есть деньги, ты вкладываешь их в производство, ты вкладываешь их во что-то – ты становишься более уважаемым человеком. В Афганистане, если у тебя деньги есть, а оружия нет – у тебя эти деньги просто отнимут. В Афганистане ты должен быть вождём банды, тогда ты становишься всё более уважаемым человеком, тогда про тебя будут говорить: «О! Он похищает людей, он убивает людей – он уважаемый человек. К нему надо пойти работать в банду». И вот, в принципе, мир делится на те страны, в которых капиталом является насилие и на те страны, в которых капиталом является что-то другое.

Безусловно, тот ХАМАС, который образуется на территории части Луганской и Донецкой области, там капиталом будет являться насилие. Кормить их – надо будет нам. Как я уже сказала, Южной Осетии мы официально дали миллиард (я не знаю, сколько мы неофициально дали в первые несколько лет) – на 15 тысяч человек. Этот миллиард растворился без следа. Вопрос: Если просто на 2 миллиона в той же пропорции – надо давать 100 миллиардов? 100 миллиардов долларов – это большие деньги. Откуда мы их возьмем? У нас сейчас нет таких денег. Кстати, обратите внимание, что до сих пор гражданам Донецкой и Луганской республики не дали гражданство, как гражданам Южной Осетии. Почему они сейчас беспокоятся, почему они сейчас в такой ажитации, почему продолжаются перестрелки, почему продолжаются их перестрелки, почему они вдруг нашли эти трупы беременных женщин, которые оказались трупами длинноволосых мужчин и так далее? Потому что они пытаются привлечь к себе внимание, прежде всего России, напомнить, что «слушайте, ребята, вы тут нам должны, мы же как-то вот…».

Что там будет происходить, конечно, очень страшно подумать, потому что, еще раз повторяю, как бы то ни было, это были регионы с более-менее нормальным уровнем жизни. То есть там будет сплошной сектор Газа. Почему в секторе Газа никогда нельзя было наладить промышленного производства? Там же еще в 50-х годах, как только появились лагеря беженцев, огромное количество людей приходило в лагеря палестинских беженцев со словами: «Хо! Так у вас тут дешёвая рабочая сила. Давайте мы построим какой-нибудь завод?» Там же всегда происходило по одной схеме. Приходят люди, собирающиеся строить заводик – к этим людям приходит вооруженный араб и говорит: «Вам надо взять на работу Мусу, вот вам надо взять на работу Ахмеда». А дальше два варианта: либо берут на работу Мусу и Ахмеда и Муса и Ахмед уворовывают всё, либо Мусу и Ахмеда не берут на работу – тогда завод взрывается. Вот примерно это будет происходить в Донецке и Луганске.

Ещё раз повторяю: с точки зрения затрат и Крым и Лугандон оказываются очень затратными проектами, которые мы в другой ситуации могли бы вынести, но ведь у нас в России, извините, финансовый кризис уже. Причем у нас финансовый кризис, который развивается в два этапа. Первое, что мы видим, это огромные долги государственных компаний или компаний, достаточно близких к Кремлю. При отказе в западном финансировании, плюс ещё моральная необходимость компенсировать людям, близким к Путину, потери, понесенные в свете западных санкций. Я уже говорила, что в этих условиях «бычий цепень» начинает жрать сам себя. Уже распечатали Пенсионный фонд, уже распечатали Фонд национального благосостояния. «Новатэк» просит 100 миллиардов рублей, «Роснефть» полтора миллиона. Правда, в Госдуму внесен закон, который позволяет господину Ротенбергу и прочим другим друзьям Путина, попавшим под санкции, получить компенсацию за аресты их зарубежных дворцов из российского бюджета.

Далее просто смотрите, какие идут налоги. 3-процентный налог на землю планируют. Было раньше 1,5% от кадастровой стоимости. Закон о деофшоризации. Ну правда, он готовился еще раньше. Вот свежая новость о том, что производителей программного обеспечения обложат 10-процентным налогом, который пойдет на государственную поддержку отечественного программирования. Ну это понято – это перераспределение денег от тех, кто умеет работать и писать программы, к тем, кто умеет лизать государственную задницу. У нас господин Ашманов бегает уже много лет с идеей создания отечественного поисковика. Напомню, что господин Ашманов – это тот человек, который создавал «Рамблер». Рамблер проиграл как поисковик Яндексу. Вот с этого момента господин Ашманов и бегает насчёт государственного поисковика. А деньги, условно говоря, отберут у Яндекса, а дадут Ашманову.

Отбирают компанию у Евтушенкова, как я уже сказала. Раньше платили – теперь отбирают. Очень интересные вещи происходят на таможне. Импорт у нас уменьшился, продажи в торговых центрах упали на 30% уже. Продажи автомобилей упали на 30%, а для некоторых классов – на 50%. А таможенники сидят на таможне – им жрать-то хочется, Лексус-то хочется. И они начинают с удвоенной силой шарить по тем, кто что-то везёт и свирепствовать, и соответственно, товары становятся ещё дороже, а соответственно, поток импорта сокращается. Даже уже начинаются санкции к рядовым покупателям, потому что заметим, что у нас очень много для того, чтобы решить какую-то конкретную техническую проблему, принимается законов, которые под соусом патриотизма наносят ущерб всей стране. Например, я убеждена, что закон насчет 20-процентной доли иностранцев в СМИ принимался с расчетом только на конкретно одно издание – газету «Ведомости», которая единственная остается реально независимой по сравнению с «Коммерсантом» и так далее. Но чтобы задушить газету «Ведомости», приняли ещё закон, под который попадёт под раздачу ещё куча народу и станет очень дорого.

То же самое с продуктовыми санкциями. Я, конечно, понимаю, что санкции продуктовые принимались не только затем, чтобы дать преференции компании «Русское море», которая принадлежала господину Тимченко, когда он её сразу в разгар санкций продал – не помню – кажется зятю. Но тем не менее, норвежский лосось вписался в продуктовые санкции, кстати, вопреки логике. Уж если делать продуктовые санкции против Запада, чтобы западным производителям было плохо, то вообще, по геополитической логике Норвегию бы следовало от этого отделять – она не является прямым членом ЕС, надо было дифференцировать. Но как раз норвежского лосося и вписали, и соответственно, главный конкурент норвежцев – «Русское море» тут же поднял цены. То есть вот экономика «бычьего цепня». Есть господин Тимченко, который жалуется в интервью, что подлые империалисты даже отказываются обслуживать его личный самолет, так что бедолаге придется сейчас летать чартерами. И надо же как-то компенсировать. А компенсировать – за счет кого? За счет тех людей, которые раньше покупали лосося.

Я обращу ваше внимание на ещё один замечательный закон – о том, что нельзя будет отныне звонить по мобиле за границу через дешёвых интернет-операторов, а только через сотовые операторы в законе: МТС, «Билайн», «Мегафон». Понятно, это опять делается под соусом патриотизма и кажется, чего-то «они мешают проведению розыскных мероприятий». Обращу ваше внимание, что они стали, эти дешёвые интернет-операторы, мешать проведению розыскных мероприятий в тот самый момент, когда, как я уже сказала, «бычий цепень» начал жрать сам себя. Мы прекрасно знаем, сколько стоят международные звонки у этих крупных компаний. Где-нибудь в США они давно бы попали под монопольное расследование о картельном сговоре и так далее, потому что их цены ни на что не похожи.

Вот еще новость: «Газпром» просит Федеральную службу по тарифам согласовать продажу газа с нового Киринского месторождения – это шельф Сахалина – в размере 4 тысячи рублей за одну тысячу кубов, причем это на скважине, то есть реальная цена потребителю будет где-то на уровне 7 тысяч рублей. А значит, ребята – ау? – сланцевый газ у Америки гораздо дешевле. Это вот про который Миллер говорит, что «этот пузырь сейчас лопнет». Причем заметьте, что уже сейчас средняя цена газа для потребителей внутри России практически 100 долларов за тысячу кубов. Это тоже наступление того, о чем я когда-то говорила. Это можно называть внутренней газовой колонизацией России. Стратегия «Газпрома», стратегия Кремля – потому что мы говорили Кремль – подразумевали «Газпром, говорили «Газпром» – подразумевали Кремль, – стратегия «Газпрома» раньше заключалась в том, что типа «заграница никуда от нас не денется, мы безумные бабки заработаем на Западе». То есть мы видим, что «Газпром» сократил уровень экспорта с 39% до 24%. Цены тоже сейчас падают. Страны ближнего зарубежья, которые когда-то зависели только от «Газпрома», то есть они не могли в другом месте взять газ, стремительно обзаводятся всякими этими терминалами сжиженного газа и так далее. А жить-то как-то надо «Газпрому»? Значит, единственным объектом, где можно безраздельно повышать цены и с кого-то можно чего-то выкручивать, является внутренний потребитель. Понятно, что это значит для экономики.

Или вот ещё история, о которой я достаточно давно говорила – история с модернизацией вагонов. Постановление правительства, постановление Медведева, которое требует ремонт вагона приравнять к модернизации и которое, как я говорила, когда-то пробивала компания господина Несиса, потому что она построила крупный вагоностроительный завод и хотела, чтобы новые вагоны покупали перевозчики. Понятно, что всё это вроде бы мелочи. Ну подумаешь, в Америке вагоны ездят по 60 лет, в Америке с её ВВП, а у нас мы скажем, что вагон должен ездить 22 года, а после этого его ремонт является модернизацией – идите покупайте вагоны Несиса или вагоны «Уралвагонзавода».

Это мелкая история, но когда представишь себе, что это миллион вагонов, что это на рынке, где уже падают опережающими темпами по сравнению с ВВП перевозки, потому что уже кризис – они ещё больше будут падать. Понятно, что история с вагонами, история с газом, история с интернет-операторами, история с налогом на землю, история даже с Евтушенковым – они сами по себе все маленькие истории, но когда все эти истории накапливаются вместе, то мы видим, что это начинается коллапс экономики, потому что мы видим, что каждый человек, который имеет в России административный ресурс – даже неважно, это господин Ашманов, это МТС и «Билайн» (я не знаю, конечно, у нас МТС принадлежит частично Евтушенкову – как она сейчас будет? – в «чистых» или «нечистных»), Несис или господин Тимченко, которому, насколько я понимаю, по другим причинам выгодна эта история с вагонами – каждый из них пытается этот стремительно уменьшающийся пирог отгрести себе так, чтобы оставить себе прежнюю долю. И от этого пирог уменьшается еще стремительнее.

И самое главное другое, потому что это – о чем я говорю – это ещё краткосрочные последствия, это мы их видим прямо сейчас. А самое долгосрочное последствие заключается в том, что цена на нефть падает. Хаос в мире растет, есть Исламский халифат и так далее, а цена на нефть впервые за это время падает, и падает она именно из-за принятых системных решений, и системных решений по поводу России. Она падает: а) в первую очередь, потому что идут переговоры с Ираном, который начнёт добывать больше нефти и начнёт добывать больше газа и поставлять его в Европу, и б) оттого, что США добывают всё больше сланцевой нефти и всё больше открывают рынок нефти. И очень большая вероятность того, что в условиях депрессии мировой экономики цена на нефть упадет до 80 долларов. У нас бюджет не срастается при 93-х и, как я уже сказала, это кончится одним – введением фиксированного курса валюты, как в Венесуэле или Туркмении. Кончится ли это недовольством народа? Я полагаю, что нет, точно так же, как в Венесуэле и Туркмении, но это кончится уничтожением среднего класса в России.

Всего лучшего, до встречи через неделю!

Код доступа, Эхо Москвы